Заговор в начале эры - [127]

Одним из городских преторов на будущий год был избран Гай Октавий.

Немолодому уже Октавию очень помог на выборах его тесть Марк Аттий Бальб, который был одновременно и родственником Помпея.

Гай Октавий к тому времени успел зарекомендовать себя в Риме как честный и мужественный человек. Имеющий троих детей, он был хорошим отцом и достойным гражданином. Старшая дочь Октавия была от рано умершей первой жены Анархии. Двое других — Октавия-младшая и Октавиан — были от племянницы Цезаря Атии. В момент избрания Октавия будущему императору Рима исполнилось всего три года.

Юлия, дочь Цезаря и двоюродная сестра Атии, любила приходить в дом к родственникам, чтобы поиграть с маленькими детьми. Ей шел уже двадцать второй год, а для римлянок, выходивших замуж в четырнадцать-пятнадцать лет, это был почти предельный возраст.

Ее бабушка Аврелия, не любившая своего зятя Марка Аттия Бальба, происходившего из знатной сенаторской семьи Бальбов из Ариции, тем не менее благосклонно относилась к мужу своей внучки Гаю Октавию, происходившему из плебейского рода Октавиев.

Последняя ступень в римской иерархической лестнице — должность претора — давала Октавию неплохие шансы попытаться через два года выставить свою кандидатуру на консульских выборах и добиться успеха.

Атия приняла Юлию в атрии, где по краям имплювия[148] были посажены цветы, привезенные ее отцом Бальбом из Азии. Кормилица увела детей во внутренние покои, и молодые женщины, оставшиеся вдвоем, удобно расположились в относительной прохладе атрия.

— Я рада тебя видеть, Юлия, — улыбалась Атия, — ты давно не заходила в наш дом.

— Не так давно, — возразила Юлия, — на консуналиях[149] мы виделись с тобой.

— С тех пор прошло уже пять дней. Вчера мы отмечали с детьми праздники опикалий,[150] а завтра пойдем к Тибру на волтурналии.[151]

— Ты возьмешь обоих детей?

— Конечно. Октавиан уже все понимает. Вчера он принял участие в обряде жертвоприношения богине. Он помогал отцу держать нож.

— Я очень люблю твоего сына. Помнишь, жрец Пакувий говорил о его власти над всем миром?

— Помню, — засмеялась Атия, — но, согласно предсказаниям, власть ему должен передать твой отец.

— А я в это верю, — тихо сказала девушка, — в нем есть что-то божественное.

— Ты слышала, что случилось в Альпах? — спросила Атия. — Когда друзья Цезаря въехали в маленький варварский город, они стали смеяться, расспрашивая Цезаря — есть ли здесь раздоры и споры из-за должностей различных магистратур. Но твой отец очень серьезно ответил, что предпочел бы быть первым там, чем вторым в Риме.

— Это так похоже на него, — ответила Юлия.

— В Риме мало равных ему, — согласилась Атия, — разве только Помпей.

— Помпей, — удивилась Юлия, — но он намного старше моего отца. Я родилась в год победы сулланцев над марианцами, и уже тогда Помпей получил имя Великого.

— Но тогда ему было всего двадцать четыре года. Ты ведь знаешь, мой отец близкий родственник Помпея, и тот дважды бывал в нашем доме.

— Странно, — задумчиво сказала Юлия, — я считала Помпея намного старше.

— Нет, — засмеялась Атия, — просто он многого добился в своей жизни. Он чем-то похож на твоего отца, тоже любит высмеивать наши привычки и традиции. Но, в отличие от Цезаря, он никогда не богохульствует. Ты ведь знаешь, — понизила голос Атия, — он развелся со своей женой Муцией. В Риме уверяли, что из-за твоего отца.

— Наглая ложь, — вскипела Юлия, — это все слухи, распускаемые недругами Цезаря.

— Может быть, — сразу согласилась Атия, морща маленький лоб, — я никогда особенно не верила слухам. Но про жену твоего отца тоже рассказывали всякое.

— Это другое дело, — сказала Юлия, ненавидевшая мачеху. — Помпея не понимала и никогда не любила Цезаря. Она просто жила в его доме.

— Рассказывают, что она заперлась в доме и никого не принимает. — лукаво промолвила Атия. — А как твои дела, Юлия? Тебе уже много лет, почему ты не выходишь замуж?

— Не вижу достойного, — вздохнула девушка, — мне нужен человек, похожий на моего отца. А в Риме таких людей нет.

— Но все говорят о твоей будущей помолвке с Сервилием Цепионом. Это правда?

— Он чуть умнее Эмилия, но так же глуп, — вздохнула Юлия. — Аврелия хочет, чтобы я поскорее вышла замуж.

— Ты его не любишь, — поняла Атия. — Аврелия не признает таких слов, и тебе придется выйти замуж за Цепиона. Если, конечно, Аврелия и твой отец не найдут более достойного жениха. Но о твоих чувствах они спрашивать не будут.

— Отец обещал мне спросить мое мнение, — возразила Юлия, — но я чувствую, что Сервилий ему не понравится.

— Твоему отцу в Риме могут понравиться только два человека — Красс и Помпей. Они оба великие римляне и достойны величия Юлиев, но они мало годятся тебе в женихи.

Юлия, помнившая Помпея по детским воспоминаниям, вдруг подумала, что он совсем не старый, сорокашестилетний человек.

В это время в аристократическом квартале Карины, расположенном между Целием и Эсквилином, в доме консуляра Квинта Лутация Катула проходила встреча виднейших оптиматов, и в этом доме также где-то упоминалось имя Гнея Помпея Магна.

Среди приглашенных были Цицерон, Агенобарб, Бибул, Лукулл, Катон, два брата Марцелла, младший Сципион, сын Суллы — Фавст Корнелий и один из консулов нынешнего года, Марк Пизон Фруги.