Заговор в начале эры - [103]

Занимая стратегические позиции, весьма удобные к тому же для обороны, Целер мог продержаться в течение двух суток до подхода армии Антония. И тогда разгром Катилины был бы неминуем.

Это понимали Целер и Петрей, но это понимали и в лагере мятежников… Катилина попытался провести свою армию по пастушьим тропам, однако Целер, узнавший от перебежчиков об этом маневре, двинулся в сторону мятежников.

Положение становилось достаточно сложным. А сзади все время напирала армия Антония, где энергичный Петрей не давал покоя своим легионерам.

Теснимое двумя армиями, войско Катилины расположилось лагерем неподалеку от Пистории. День прошел в тревожном ожидании. Мятежники обсуждали свое положение, пытаясь предугадать действия Катилины.

Вдали у холмов было заметно оживление. Это располагалась на ночь подошедшая армия Антония.

Ночью Семпрония пришла в палатку вождя. Грозный патриций был не один. Сидевшие в палатке Манлий, Анний, Торкват и Кавдин угрюмо молчали, не пытаясь нарушить зловещую тишину.

На женщину никто не обращал внимания. Катилина сидел за столом холодный и мрачный, как глыба этрусского мрамора.

Семпрония устроилась в углу, не решаясь нарушить это безмолвие. Молчание становилось невыносимым. Первым не выдержал Торкват.

— Во имя великого Марса, о чем ты думаешь, Катилина? Через три дня у нас кончается продовольствие.

— О больных ногах Антония, — коротко ответил вождь заговорщиков.

— О чем? — изумился Торкват.

— У Гая Антония больные ноги. Насколько мне известно, он отказался от командования консульской армией, — терпеливо объяснил Катилина, — а это всегда плохо действует на армию. Когда полководец не хочет командовать, это разлагает его солдат. Разве не так?

— Ты думаешь, они не смогут сражаться? — спросил Манлий.

— Будут сражаться, — быстро ответил Катилина, — но как? Мы похожи сегодня на загнанных волков, они — на сытых львов. Конечно, если очень разозлить льва, то он опасен, но в сытом состоянии эти хищники не трогают людей. А тем более волков, попавших в засаду.

— Ты хочешь повернуть нашу армию обратно, против Антония, — догадался Манлий.

— Против Петрея, это будет точнее, — кивнул Катилина. — Если я буду штурмовать позиции Целера, то потеряю всю армию. Его легионы укрепились на склонах и могут сдерживать наш натиск достаточно долго. А вот спуститься вниз им будет сложно. Пока Целер будет собирать легионы, чтобы выступить и прийти на помощь Петрею, мы успеем разбить консульскую армию. Здесь очень удобное место, ведь не зря я именно здесь ждал армию Петрея. Слева горная цепь, справа — крутые скалы. Они не смогут воспользоваться своим численным преимуществом.

— У них двадцать тысяч человек, — напомнил Кавдим.

— Зачем ты мне об этом говоришь? — разозлился Катилина. — Клянусь Марсом, если бы я не считал, что их можно разбить, я не предлагал бы подобного плана. Или ты боишься, Кавдим?

Римлянин резко встал.

— Ты знаешь, что я ничего не боюсь. Если ты прикажешь умереть, я умру первым.

— Знаю, — примирительным тоном сказал Катилина, — именно поэтому я прощаю тебе твой вопрос.

Манлий встал вслед за ним.

— Значит, завтра мы поворачиваем армию против Петрея?

— Решено, — выдавил сквозь зубы вождь заговорщиков, поворачиваясь спиной ко всем.

Манлий, не говоря ни слова, повернулся и вышел. За ним потянулись остальные.

Катилина остался вдвоем с Семпронией. Женщина подошла к нему.

— Я тебе сегодня нужна?

— Нет, — глухо ответил Катилина не поворачиваясь, — если завтра мы победим, можешь прийти.

— А если нет? — тихо спросила женщина.

Катилина не ответил.

Семпрония медленно вышла из палатки. Стоявший у дверей легионер, увидев ее, отвернулся. В лагере многие уже спали. После недолгого раздумья женщина вернулась в палатку. Катилина по-прежнему стоял у окна, не изменив позы.

— Катилина, — тихо позвала женщина.

Вождь не обернулся.

— Прошу тебя, — попросила через силу Семпрония, — подари мне эту ночь.

— Я устал, — недовольно отозвался Катилина, — сегодня у меня еще много работы.

— Да, конечно, — почти виновато сказала Семпрония.

В палатку вошел центурион.

— Прибыл гонец с юга из Бриндизия.

— Что там? — почти безразлично спросил Катилина.

— Плохо, — горько ответил центурион. — Наши сторонники в Бриндизии потерпели поражение, погиб Новий Приск.

При этом известии Семпрония едва сдержала крик.

— Как это случилось? — повернулся к центуриону Катилина.

— Он был убит при попытке склонить на нашу сторону легионеров городских когорт Бриндизия. Его убил Волкаций Тулл, его родной дядя.

— А наши сторонники?

— Все арестованы.

Катилина снова отвернулся. Центурион, не дождавшись ответа, неслышно вышел. Не поворачиваясь, вождь заговорщиков произнес одно лишь слово:

— Уходи.

Семпрония кивнула и вышла из палатки. У входа она сразу наткнулась на Вибия. Он стоял у претория[129] Катилины, терпеливо дожидаясь любимой женщины. Она с отвращением отвернулась. Вибий бросился к ней.

— Семпрония…

— Нам не о чем больше говорить, Вибий, — нервно сказала женщина, — все кончено.

— Нет, — побледнел юноша, — только не это. Клянусь Дионисом, я этого не вынесу.

Женщина поспешила к своей палатке. Вибий почти бежал следом. Внезапно Семпрония, словно что-то решив для себя, резко повернулась к Вибию. Тот едва не налетел на нее.