Заговор в Империи - [43]

Я, шмыгнув носом, опустила на землю у своих ног тяжелый переносной фонарь с зажженным внутри фаером, который по доброте душевной выдал мне домовой, дабы я не отвлекалась на создание источника света в этой беспроглядной, настораживающей тьме.

Быть может, холодом меня пробирало даже не столько от страха, не свойственного мне обычно на заданиях, сколько от холода. Несмотря на общий мягкий климат и теплую погоду, к вечеру с океана приходил лишь ледяной ветер, а тепло исчезло, казалось, вместе с солнцем. На мне же было одно лишь платье-комбинация, шелковое и тонкое.

Нет, не потому что я люблю лечиться от пневмонии, а потому что подобные ритуалы требовали отсутствия всего лишнего: украшений, таких как связка моих амулетов, которые я оставила в подвале у Велесвета и без которых чувствовала себя крайне уязвимой; обуви, отчего босые ступни холодила ледяная земля; и лишней одежды, гарантирующей тепло.

Вот тебе и минус ведьмовства. Магам не приходится соблюдать странные условия ритуалов, они просто магичат, а не ждут нужного цикла луны, подходящей степени засушенности травы, благосклонности Вселенной. Нет, маги делают свое дело и отправляются домой, а не стоят посреди леса, дожидаясь, пока туман подойдет достаточно близко.

Я тяжело сглотнула, надеясь, что Велесвет успел сделать все так, как договаривались. В ином случае… Ладно, об этом думать я не стану. Нет, не стану и все. Не сейчас.

Переступив с ноги на ногу и выдохнув, собираясь с силами перед ритуалом, я сделала осторожный шаг вперед, выставив кулаки с зажатой в них солью, заботливо окропленной святой водой. К счастью, нашелся такой пузырек среди тех, что я привезла с собой.

Конечно, многие бы посчитали наличие у меня святой воды чистоплюйством, потому как ведьмы-то считаются проклятыми. Поговаривают, все из-за того, что наши предки, обычные девушки, заключили сделку с рогатым, который дал им силу в обмен на души. Быть может, так все и было, а может — нет. В любом случае, мы этого не узнаем.

Святая вода не жжется и на том спасибо, я считаю.

Где-то вдалеке, на границе слуха, послышался вой. Не волчий, не собачий — тот явно принадлежал чему-то или кому-то, что не было частью этого или любого другого из миров. Я обернулась в ту сторону.

Светоненавистник почуял тьму и решил выбраться из своего укрытия.

Значит, дальше тянуть не имело смысла.

Опустив терзающие сомнения, я призвала силу, открывая себя Вселенной. Давняя приятельница словно только этого и ждала, явно поняв, что в ближайшее время я к ней обращусь еще ни раз. Неясное, едва уловимое ее дыхание коснулось щеки, растрепав и без того не собранные волосы. Она еще не дала мне сил, не направила энергию мира через меня, как через воронку, но я чувствовала, что она здесь. Вселенная стояла рядом, плечом к плечу, как сестра, как равная, готовая дать отпор злу, тьме, ведьме, наложившей эту порчу. Всему, что угрожало ее благополучию.

И я, поддаваясь духу той, что была на миллиарды лет старше меня, распахнула ладони, оставив соль на них открытой для беспощадных ударов ветра, поднимающих ее, рассыпающих ее вдоль земли. Мне не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понимать, что мои глаза сейчас горели чистым белым светом, чьим проводником я сейчас и была.

Забавное понятия — свет. Он может быть естественным, принадлежащим этому миру. Может быть сетом искусственным, созданным магией или учеными. И может быть чем-то большим, светом души. Лучшим из возможных.

Я вскинула руки, нараспев зачитывая строчки, заученные еще во время обучения, и ускоряясь с каждым словом.

— Соль священная, соль освященная, возьми всю гадость с раба нареченного, все порченное, все уроченное, все наведенное, все сглаженное, с питьем выпитое, с едой съеденное, с подкладом взятое, злым словом, дурным глазом даденое хоть отроковицею, хоть девицею, хоть молодицею, хоть старухою, хоть мужиком, хоть стариком, хоть ребенком малым, хоть покойником стылым, хоть сестрою, хоть братом, хоть отцом единственным, хоть матерью родной, хоть венчанным мужем или женой. Забери и по текущей воде неси, до моря-окияна, до острова Буяна. Как мною сказалось, как мною желалось — так и будет. Аминь.

Соль, опущенная ветром, начала погружаться в землю с громким, едким шипением, отдающим смрадным душком, подтверждая наши с тетушкой догадки. Одновременно с этим в лесу раздался вой, на этот раз совсем другой. В нем не было крика проснувшегося монстра, в нем была лишь боль существа, спущенного с повадка. Светоненавистника коснулось ощущение от разъедаемой солью земли, и теперь он шел сюда.

Я, предчувствуя скорую опасность, вновь заговорила нараспев, чувствуя, как собственный резерв истончается, а Вселенная касается меня, устремляя ко мне энергию мира. Вселенная помогала как могла, как умела, не понимая, что нужна мне энергия совсем другого порядка.

— Соль священная, соль освященная, возьми все гадость с раба нареченного, все порченное, все уроченное, все наведенное, все сглаженное, с питьем выпитое, с едой съеденное, с подкладом взятое, злым словом, дурным глазом даденое хоть отроковицею, хоть девицею, хоть молодицею, хоть старухою, хоть мужиком, хоть стариком, хоть ребенком малым, хоть покойником стылым, хоть сестрою, хоть братом, хоть отцом единственным, хоть матерью родной, хоть венчанным мужем или женой. Забери и по текущей воде неси, до моря-окияна, до острова Буяна. Как мною сказалось, как мною желалось — так и будет. Аминь.