Заговор - [13]

Один из главных руководителей «Аль-Кайеды» лично знал его и всецело доверял. Бывшего «колониального парашютиста» берегли, не использовали в террористических акциях и поручали самые ответственные задания. Клод оправдывал доверие и пока не допустил ни одного прокола.

Он знал, что от успеха начавшейся операции зависит многое. Ему предстояло получить образец компактного и мощного авиационного двигателя для беспилотных летательных аппаратов типа «трутень». В дальнейшем предполагалось по винтику изучить двигатель и при участии опытных инженеров наладить производство партии, достаточной для крупной боевой операции.

«Трутни», конечно, не ядерная бомба, но они могут доставить химическое и биологическое оружие на расстояние в сотни километров.

«Оружие для бедных» – дешево, но сердито.

Сейрак не знал, как «Аль-Кайеда» намерена использовать эти ракеты, но был уверен, что готовящаяся акция затмит уничтожение башен-близнецов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года.

Габариты «игрушки» позволяли вывезти ее за пределы Франции в сумке или ящике средних размеров. В сущности, так и планировалось сделать. Главное – избежать неожиданностей и случайно не попасть в поле зрения местной полиции и контрразведки. Конечно, если действует «крот», любые меры предосторожности бесполезны, но живым Клод в любом случае сдаваться был не намерен.

В теле разливался жар – признак сильного переутомления. Нужно отдохнуть, хотя бы несколько часов. Клод не стал принимать душ, опасаясь, что расслабится, утратит контроль и как в пропасть сорвется в сон, который вырубит его сознание и волю.

Он осторожно, не раздеваясь, прилег на кровать, завел будильник, положил рядом мобильный телефон. Движения все больше напоминали заторможенную демонстрацию черно-белого немого фильма.

Сознание ускользало.

Клекот будильника прозвучал пронзительно и противно. Клод продрал глаза и посмотрел на мобильник. Никто не звонил. Впрочем, еще рано. Он с трудом поднялся и, словно лунатик, стал пробираться к душевой кабине, руками нащупывая стены.

«Я что-то забыл. Очень важное!» Замычав от бешенства, Клод вернулся к кровати и сел на край.

«Что-то случилось. Но что?»

Вспомнил! Пакета с камнями не было! Нигде! А ведь он был уложен в карман куртки, которую Клод для надежности положил под голову.

Пусто!

Клод застонал, как смертельно раненный зверь. Ничего хуже не могло случиться. Он слишком долго проверялся, нет ли слежки, и «перегорел». Как изношенная электрическая проводка. Нужно было поспать в дороге хотя бы полчаса, но разве мог он себе это позволить?

«Нужно искать!»

От возбуждения тряслись руки. Когда после увольнения из армии он сильно пил, его так же лихорадило с похмелья. Но он уже забыл запах крепкого спиртного. Возможно, зря. Иногда полезно снять напряжение.

Лоб покрылся испариной. «Где камни? Украли?» Он ничего не слышал. Слишком крепко спал. Это был даже не сон. Скорее похоже на потерю сознания.

«Может, отравили? Где? Когда?»

Клод попытался рассуждать, собирая осколки сознания, как рассыпавшуюся мозаику.

«Не спеши. Подожди. Сейчас все встанет на свои места. Главное – не паниковать». Ноги сами ходили по комнате кругами, бросали тело от одной стены к другой. В голове гудело – от усталости и чудовищного стресса.

«Или все же отравили?»

Клод сам не понял, почему он вдруг наклонился вперед и стал судорожно ощупывать ногу ниже колена. Вокруг ноги была обернута матерчатая сумочка с камнями.

Ах да! Вспомнил! В качестве дополнительной меры предосторожности он достал пакет с камнями из куртки, поместил его в сумку и закрепил ее на ноге, а затем надел свои просторные полотняные брюки. Провал в сознании.

Дисплей мобильника ожил и засветился зеленым сиянием. Условное SMS сообщало, что курьер прибыл и ждет на лестнице.

Клод подошел к двери и осторожно открыл ее.

Июль 2007 года,

Пакистан, Исламабад

Кличка Ковбой ему не нравилась. За редким исключением он вообще не ценил мнение окружающих, хотя порой был вынужден считаться с ним. Но чем больше приходилось учитывать настроения других людей, тем сильнее хотелось позлить всяких «недоумков». Особенно тех, кто гордится своим благочестием и пытается поучать его.

Вот и вчера он неожиданно прервал надоевшую ему встречу с политиками и, зевнув, заметил:

– Прошу извинить, но мне некогда. Пора к моим сукам.

«Ха-ха! Надо было видеть эти рожи!»

Он вдоволь насладился их «ступором», а потом все же пояснил:

– Нужно покормить моих болонок.

И по-военному четко направился к двери. Сзади доносился возмущенный шепот. Сейчас ему особенно легко было представить этого – в длинной несвежей рубахе, с бритой верхней губой, торчащей вперед бородой и свисающим животом.

Он наверняка пояснял своим соседям, что президент и верховный главнокомандующий вооруженными силами Пакистана Первез Мушарраф по кличке Ковбой держит дома болонок – «мерзкое отродье», – которых ислам считает нечистыми.

Интересно, где он это вычитал? Опять врет. Какое дело исламу до маленьких пушистых болонок? Неужели они действительно поверили, что он спешит покормить собачек?

На самом деле жизнь скучнее и прозаичнее. Каждый день ему нужно выезжать из Равалпинди, где находится его дом, в Исламабад и возвращаться обратно, меняя машины и время отъезда.