Заговор - [2]
Когда вышли на небольшую прогалину, последняя в троице услышала раньше остальных сначала отдаленный, а потом все более назойливый звук погони. На миг ей подумалось, что это эхо, однако модуляция отзвуков была неровной, а темп их нарастал с каждым шагом. Предупреждать остальных не имело смысла. Сами все слышали. Все трое как одна ускорили ход, дав больше воли рукам и ногам, хотя колени сводило от нагрузки. Внезапно вспыхнувшие лучи света заскользили вокруг по стволам деревьев; инстинкт подсказал девушкам пригнуться к самой земле, пробиваясь сквозь грязные ветки, нещадно хлещущие по лицам.
— Врассыпную, — шепнула шедшая впереди девушка, достаточно громко, чтобы остальные услышали ее.
Они уже обсуждали это несколько недель назад, поняли, что одной из них необходимо прорваться, объяснить, что творится в лагере. Лучшее средство для этого — в одиночку, раздельно. Они разбегались по очереди, не нашлось времени даже бросить друг на друга прощальный взгляд, не было даже места такой мысли. Дорога. Добраться до дороги. Спустя мгновения поверху прокатилась первая волна ружейной пальбы.
Согбенная фигура пристально вглядывалась в ночное небо, обхватив себя руками в попытке хоть немного согреться. Наброшенная на старческие плечи тоненькая безрукавка — вот и все, что попалось под руку, когда пришло сообщение. И все же почему-то ему нравился холод, возможно, как наказание за его промах. Репутацию ограждения юные леди подорвали, как он и предсказывал. Команда уже сжимает кольцо, а он чувствует одну лишь утрату. Надеялся, что они постигнут. Ему всегда не нравилось, когда судьба время от времени заставляла его устраивать охоту на то, что он считал своим. Трое мальчишек в Аризоне. Двое в Пенсильвании. А теперь эти. И главное, в такой решающий момент. Интересно, а был ли иной выход? Глупышки. Так и не сумели понять. Или, может, это он не сумел пробудить в них тягу к возможным свершениям?
Сквозь треск зажатого в старческой руке передатчика донесся голос:
— Двоих обложили. Нам стрелять на поражение?
Старец медленно поднес передатчик ко рту.
— Вам надлежит остановить их. Вам надлежит вернуть их обратно. — Произнесено четко, педантично, без всякого следа эмоций. — Способ не имеет значения.
Жертве всегда должно быть уготовано место. Эти слова, которые он прочел так давно и правоту которых принимал безоговорочно, вновь всплыли в памяти. Вот только почему-то их непреложность никак не объясняла, отчего, в конце концов, именно наделенные самыми выдающимися способностями, подающие самые большие надежды всегда причиняли огорчение. Судьба, похоже, дразнила его за каждым поворотом.
Раздалось несколько выстрелов — сердитые прочерки в молчаливом небе. Он подождал, устремив взгляд на отдаленные деревья, на широкий простор, скрытый во тьме. Мгновение спустя — тишина. Кончено. Он кивнул и обернулся к дому, услышав, как щелкнул выключатель. В одной из гостевых комнат первого этажа зажегся свет. А он надеялся не разбудить никого из приезжих. Надеялся, что сегодняшний мелкий ночной эпизод никого из них не потревожит. Не важно. Эти всегда понимали. Эти никогда не огорчали. Поймут и на сей раз.
Первая пуля ударила в дерево не дальше чем в пяти футах, кора полетела во все стороны, один кусочек скользнул по бедру, когда она со всего маху плюхалась на землю. Мгновение спустя ее настиг второй залп: пули, казалось, пролетели в дюймах от головы. Все внутри уговаривало ее заорать, завизжать, горло перехватило так, что едва хватало на глоток воздуха, грудь коробил гнетущий страх. Она собралась бежать, но новые пули попали в соседнее дерево. Дорога. Добраться до дороги. Девушка пыталась втолковать себе, что ее обучали всему этому, что она ночи проводила на морозе, готовясь к таким вот случаям, однако теперь, когда собственная жизнь повисла на волоске, лежала недвижимо, будто окоченела, не в силах ни двигаться, ни соображать. Дорога представлялась каким-то обволакивающим убежищем посреди окружавшего безумия.
Грохнул новый залп. На сей раз вместе с ним слева от нее раздался сдавленный вскрик. Она обернулась и через мгновение увидела, как из-за дерева показалась шатающаяся фигура. Там, расставив руки и широко раскрыв глаза, стояла самая младшая из трех, на лице ее застыла странная улыбка. Она, казалось, оцепенела, выглядела почти умиротворенной, слегка покачиваясь при каждом шаге. От нее невозможно было оторвать глаза: лунный свет рассекал ей, медленно взбиравшейся по склону, торс, по всему телу струилась кровь. Она потянулась к ветке, чтобы схватиться за нее, и в этот миг хрупкое тельце окончательно изрешетил град пуль, едва не оторвав его от земли, прежде чем швырнуть на бугор у основания дерева. Только руки ее, тонкие тростиночки, оплетшие ствол, сохраняли видимость чего-то присущего человеку.
Лучи всех фонариков, казалось, сошлись в одной точке на безжизненной массе, тут же наверху склона замелькали фигуры, спешащие вниз, к убитой жертве. Несколько секунд девушка, ставшая свидетельницей смертельной охоты, неотрывно смотрела на труп подруги, не в силах отвести глаза. Наконец, когда уже, казалось, прошла вечность, она вскочила и стала продираться сквозь быстро уходившие вниз деревья и кусты, глубоко впиваясь пальцами в землю, чтобы сохранить равновесие. Она не думала о лучах света, которые почти сразу же заплясали вокруг нее: перед глазами стояло лишь смутное очертание границы, дорога за которой притягивала ее все ближе и ближе.
Имя Вадима Голубева знакомо читателям по его многочисленным детективам, приключенческим романам. В настоящем сборнике публикуются его детективы, триллеры, рассказы. В них есть и юмор, и леденящее кровь, и несбывшиеся мечты. Словом, сплошной облом, характерный для нашего человека. Отсюда и название сборника.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
Действие романа происходит в США на протяжении более 30 лет — от начала 80-х годов прошлого века до наших дней. Все части трилогии, различные по жанру (триллер, детектив, драма), но объединенные общими героями, являются, по сути, самостоятельными произведениями, каждое из которых в новом ракурсе рассматривает один из сложнейших вопросов современности — проблему смертной казни. Брат и сестра Оуэлл — молодые австралийские авторы, активные члены организации «Международная амнистия», выступающие за всеобщую отмену смертной казни.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.