Заговор против Гитлера (20 июля 1944 г.) - [12]

Первые же поражения немецко-фашистских войск на советско-германском фронте вновь возродили тревогу и опасения у тех, кто и ранее сомневался в возможности ведения борьбы на два фронта и победоносном исходе войны против Советского. Союза. На какое-то время, опьяненные легкими победами в Европе, они забыли о своих сомнениях.

Но огромные потери фашистских вооруженных сил на Восточном фронте уже в 1941 г. и первые серьезные поражения, и прежде всего поражение в битве под Москвой, быстро развеяли угар легких побед и поколебали уверенность многих в Германии в непобедимости гитлеровской армии.

Особенно мощную волну сомнений, тревог и опасений вызвало поражение гитлеровских войск в битве на Волге.

«…Летняя кампания 1942 г, — писал гитлеровский генерал Гудериан, — закончилась для немецкой армии тяжелым поражением. С этого времени немецкие войска на Востоке навсегда перестали наступать».[44]

И в самом деле, поражение немецко-фашистских войск в 1942 г. на советско-германском фронте оставило неизгладимый след в настроениях германских военнослужащих. Вместо уверенности в победе оно вызвало у них небывалый рост колебаний и сомнений в возможности выиграть войну вообще.

Это положение довольно метко охарактеризовал гитлеровский генерал Типпельскирх, занимавший в начале войны пост начальника разведывательного управления генерального штаба сухопутных войск, а впоследствии командовавший армией. В своей объемистой книге «История второй мировой войны» он пишет: «Именно в это время среди молодых офицеров центрального аппарата и высших штабов появились ростки того отчаяния, которое 20 июля 1944 г. привело к взрыву».[45]

Таким образом, разгром немецко-фашистских войск в 1942 г. на советско-германском фронте привел к возникновению военно-политического кризиса внутри гитлеровской Германии и оказал огромное политическое воздействие на немецкий народ, на личный состав вооруженных сил и на всю международную обстановку.

Вальтер Ульбрихт в своем труде «К истории новейшего времени» отмечает: «…в Германии стремительно нарастали признаки тяжелого внутреннего кризиса… Большинство офицеров и солдат, как и широкие массы немецкого народа, поняли, что они заведены в тупик Гитлером и его генералами. В Германии неуклонно распространялось и укреплялось сознание того, что война проиграна окончательно».[46]

Это поражение вызвало известный перелом и в деятельности «оппозиции». Среди заговорщиков появились новые фигуры, круг недовольных политикой Гитлера стал расширяться. При этом ряды участников «оппозиции» пополнялись в основном теми, кто уже испытали горечь первых поражений на фронтах, кто постепенно, после долгих размышлений пришли к выводу о том, что единственная возможность спасти Германию заключается в избавлении ее от Гитлера и его приспешников.

В это время к «оппозиции» примкнули, в частности, начальник оперативного отдела штаба группы армий «Центр» на Восточном фронте генерал Тресков, начальник штаба армии резерва полковник Штауффенберг, по праву считавшийся самым решительным и мужественным участником заговора, начальник отдела связи ОКВ Фельгибель, начальник управления вооружения генерал Ольбрихт, генерал-квартирмейстер Вагнер и другие. Вели переговоры с заговорщиками фельдмаршалы Клюге, Роммель и другие.

Кто такой Гёрделер

В 1941―1942 гг. на роль руководителя заговора все больше выдвигался доктор Гёрделер. Сами нацисты иногда называли события 20 июля путчем Гёрделера. Его выдвижение на эту роль началось еще в 1939 г.

Гизевиус, выступая свидетелем на Нюрнбергском процессе, показал: «Уже в 1939 году из отдельных оппозиционеров образовалась наша группа, и с того времени, как Бек стал признанным главой всех заговорщиков как левых, так и правых, вместе с Беком выдвинулся на передний план Гёрделер».[47]

В 1955 г. в Штуттгарте вышла объемистая, в 628 страниц, работа западногерманского профессора Герхарда Риттера «Карл Гёрделер и немецкое движение сопротивления».[48] Написанная с антисоветских позиций, книга на все лады восхваляет Гёрделера и рекламирует его как «истинного представителя движения сопротивления против Гитлера». Вместе с Гёрделером такими же «истинными представителями движения сопротивления» автор, не стесняясь, называет и Гальдера, и Шпейделя, и еще нескольких им подобных гитлеровских выкормышей, непосредственных виновников многих злодеяний фашистов.

Гёрделер родился в 1884 г. в Шнейдемюлле (Восточная Пруссия). В 1930 г. он стал обер-бургомистром Лейпцига. В 1931 г. в правительстве Брюнинга он был назначен комиссаром по вопросам цен. После прихода Гитлера к власти Гёрделер в течение трех лет, то есть с 1933 по 1936 г., оставался обер-бургомистром Лейпцига и комиссаром гитлеровского правительства по вопросу цен.

Находясь на посту имперского комиссара цен в правительствах Брюнинга и Гитлера, Гёрделер был тесно связан с представителями немецких промышленных, банковских и торговых кругов.

Риттер объясняет отставку Гёрделера с поста комиссара цен в 1936 г. тем, что он был недоволен политикой Гитлера. В действительности причины, побудившие Гёрделера уйти в отставку, были те же, что и у Шахта, отказавшегося от поста президента имперского рейхсбанка, а именно рост экономических и политических трудностей и боязнь ответственности за них.