Заговор призраков - [36]

Но неприятный осадок остался. Плохое начало. Если Чарльз и дальше будет заноситься, на сговорчивость мистера Рэкрента, от которой зависел успех расследования, можно не рассчитывать. Скорее уж давать показания придется им с Чарльзом – перед магистратом.

Дурные предчувствия не обманули Агнесс. В кабинете Рэкрента, куда она вбежала, пропуская мимо ушей возгласы клерков, девушка застала картину малоутешительную. Мистер Рэкрент, тучный господин с рыхлым, как непропеченный пудинг, лицом, отгородился от посетителей массивным столом в форме буквы П. Из своего укрытия он взирал на них, как на захватчиков. И разговорить его будет труднее, чем деревянных великанов Гога и Магога у лондонской ратуши.

А все Чарльз виноват! Кто просил его вести себя так вызывающе?

Развалившись в кресле, кузен перекинул правую ногу через подлокотник и лениво ею покачивал. В правой же руке держал перочинный нож. Кончик лезвия скользил по отполированному ореху, соскабливая лак.

– Итак, Рэкрент, расскажите нам про своего клерка, да подробнее. Не заставляйте мою кузину ждать.

Домовладелец издал булькающий звук, как будто давился костью, и Агнесс, желая хоть как-то загладить нахальство кузена, очертя голову бросилась в разговор. Давно она не стрекотала так быстро. Менее чем за минуту охватила все приличествующие темы, от погоды до вчерашнего парада, посетовала на распущенность прислуги, пожелала здравия всей родне мистера Рэкрента, а между делом, не замолкая ни на секунду, сунула ему королевскую грамоту. Для этого ей пришлось перегнуться через стол – уж очень далеко отсел домовладелец. Он внимательно перечитал документ, даже посмотрел на свет гербовую бумагу. Упоминание королевы не прибавило ему доброжелательности. Скорее уж наоборот. Морщины на лбу и щеках сделались еще глубже, словно из мистера Рэкрента откачали воздух.

Пока Агнесс говорила, то и дело цитируя грамоту, домовладелец кивал, пробуя каждое слово на зуб. А когда Агнесс, предложив ему стать спасителем Британии, выжидающе умолкла, Рэкрент постучал по столу пресс-папье в виде бронзового слона и сказал «Мда-с». Больше девушка, как ни билась, ничего не смогла из него выудить.

Как бы на ее месте поступила леди Мелфорд? Уж точно не мямлила бы, заглядывая Рэкренту в глаза. И не теребила бы ленты капора, чтобы унять дрожь в руках. Лавинии достаточно раз приподнять бровь, и окружающие наперегонки бросаются выполнять ее волю. Знают: стоит только прогневить ее – прогневить по-настоящему, как тогда Агнесс, – и гордячка леди Мелфорд пустит им пулю в лоб. А вторую, возможно, себе. Ибо ей нечего терять.

О, Лавиния бы давным-давно распутала все нити и сплела из них удавку для злодеев! Как хорошо, что ее здесь нет.

Отчаявшись, Агнесс простилась с гордыней и обернулась к Чарльзу, одними губами шепнув: «Помогай».

Кузен только того и ждал.

– Что это за фамилия у него такая – «Темпль»? Из подкидышей?

– Именно так, милорд, – напрягся Рэкрент, которому не по душе пришлась осведомленность человека совершенно постороннего.

– Подкидышей, найденных в районе Темпль, часто крестят в той же церкви и фамилию дают соответствующую, – пояснил Чарльз кузине. – Стало быть, сирота. Сколько лет ему было, когда работный дом продал его в вашу контору?

– Не продал, а устроил мальчишкой на побегушках. Ему было десять.

– Значит, вырос он на ваших глазах. Возмужал тут же, у вас в конторе. Ну так расскажите нам, Рэкрент, – продолжил лорд Линден доверительно, – как вам удалось воспитать из него ассасина? Революционеры Европы дорого заплатят за ваш секрет.

– Да как вы!.. Да что вы себе позволяете… Вы еще мальчик, милорд, и я не допущу!.. – возопил домовладелец, багровея, и Агнесс почудилось, что сейчас его хватит удар.

Раздался сочный треск. Отодвинув поля капора, она увидела, что перочинный нож на пол-лезвия вошел в подлокотник.

– Не забывайте, с кем говорите, Рэкрент. Я вам не мальчик. Это, знаете ли, клевета. А чтобы подать в суд за клевету, мне все-то и нужно, что два свидетеля. Один уже есть – моя кузина, а вот этим, – кузен вытащил из кармана несколько золотых монет, – я куплю себе второго.

– Чарльз, ты ведешь себя… ну как же ты себя ведешь! Пожалуйста, не обижайтесь на него, сэр. Но нам и правда важно, чтобы вы рассказали про клерка. Что он был за человек? От вашего ответа зависит благополучие королевы.

Мистер Рэкрент подождал, пока граф выдергивал из мебели нож, и вновь болезненно моргнул, когда одну глубокую засечку перехлестнула другая – «Л». Чарльз и тут не мог не отметиться. Наконец хозяин заговорил громко и внушительно, с тем расчетом, чтобы его услышали клерки, которые, судя по шарканью, толпились с другой стороны двери.

– Да вот и сам не знаю, мисс, что Стивен Темпль был за человек. Видимо, не слишком хороший, раз пошел на такое дело.

Вслед за этим мистер Рэкрент разразился получасовой тирадой. Усопшего клерка он величал не иначе как «аспидом, пригретым на груди», и лишь единожды, смягчившись, поименовал его «дрянным яблочком, от которого гниет весь воз». По всему выходило, что покойник был человеком дурным. В общем и целом, его безнравственность укладывалась в теорию о заговоре. Нужно быть отпетым мерзавцем, чтобы вступить в сговор с нечистью, но это Агнесс знала и так. Рассчитывала она на другое – на подробности из биографии клерка, на имена его сообщников, если таковые имелись, и желательно с адресами. В конце концов, мисс Тревельян начала нетерпеливо постукивать зонтиком. Нужные ей сведения Рэкрент отвешивал скупо, как бакалейщик чай покупателю, задолжавшему не один десяток фунтов. Все характеристики, данные им клерку, были чересчур обтекаемыми. Что же до наводящих вопросов, на них домовладелец отвечал односложно. Не знает, не видывал, может, и было что, но он точно ни при чем.