Заговор - [92]

Самым сильным атакам во всех культурах неизбежно подвергался тот символ, который лучше всего отражал сущность богини, – змея. Почитаемое животное, символ плодовитости и бессмертия, станет страшным чудовищем, пожирающий людей дракон – это не что иное, как летающая змея, жуткий Левиафан – морская змея, многоголовая гидра, горгона Медуза с ее прической из змей и так далее.

С этого момента все мужские герои мифов станут истребителями чудовищных змей во всех формах. Эти мужские персонажи будут убивать, резать, уничтожать, но все они предстанут в патриархальной идеологии, как герои, пришедшие спасти нынешний мир от угрозы Старого Мира, управляемого богиней. Все они будут „продаваться“ как воины, призванные навести порядок в хаосе. Но для народов той эпохи послание было слишком ясным: старая религия богини стала Злом и ее надо уничтожить, чтобы управлял новый бог-мужчина – гарант патриархального порядка.

А мы до бесконечности пересказываем нашим детям истории о победах над драконами, как примеры мудрости, забыв их символический смысл! Продолжая дело обработки нашего коллективного бессознательного, начатое конкистадорами абсолютного патриархата.

Начнем с самого очевидного или самого гротескного извращения, теперь, когда вы знаете женскую символику змеи: первородный грех Адама и Евы, рассказанный в Книге Бытия Библии. Напоминаю вам эту историю.

Бог, то есть новый вождь патриархального порядка, запрещает мужчине и женщине пробовать плод с древа познания Добра и Зла. Но змей, то есть богиня, предлагает женщине нарушить запрет Бога Отца. Что она и делает, предлагая Адаму поступить так же. Чтобы наказать их, Бог выгоняет обоих из Эдемского сада и начинает для них жизнь, полную страданий, иначе говоря хаос. Что же касается змея, Бог ему говорит: „За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями“.

Возможна ли более прозрачная демонизация некогда почитаемого символа? Возьмем теперь Левиафана, страшного монстра, многократно появляющегося в Библии как катастрофический разрушитель и пожиратель душ в аду. Что это за зверь, по-вашему? Морской змей! И, чтобы было совсем понятно, змей, взбунтовавшийся против власти Бога, который его все-таки уничтожил. Это воспринималось как борьба за свое существование женского божества, которое новый патриархальный порядок считает своим долгом истребить для блага мужчин.

Греческая мифология также дает прозрачный рассказ психологической обработки масс через свои рассказы. Для начала, Ехидна, что по-гречески означает „самка змеи“, полуженщина-полузмея, была известна как „мать всех чудищ“ греческой мифологии.

Эпопея Геракла, вооруженной руки главного патриархального бога Зевса, рассказывает целую серию убийств детей Ехидны, по большей части тоже змееподобных существ. И начинается это с рождения Геракла, который душит двух змей в своей колыбели, после чего отсекает змеиные головы Лернейской гидры, которые отрастают снова, по аналогии с древней женской религией, которая никак не хочет исчезать. Бойня продолжается расправой с Ладонским драконом, охраняющим яблоки бессмертия в саду Гесперид, посаженном когда-то великой богиней Герой. Это надо понимать так, что богиня больше не должна обладать бессмертием, которому надлежит вернуться к богам-мужчинам. А пребывание Геракла у царицы Омфалы завершается тем, что герой убивает гигантского змея, убивавшего людей и уничтожавшего урожаи. Да, урожаи! Умышленное перевертывание символов сторонниками патриархата очевидно: прежний источник жизни и плодородия, каковым была богиня, через змею становится носителем смерти. Берегитесь ее! Отныне только боги-мужчины являются источником всякой жизни.

Можно продолжить список героем Персеем, который отрубает голову медузы, покрытую, конечно, змеями. Или солнечным богом Аполлоном, который, убив Пифона, сына великой богини Геи, занял Дельфийское святилище. Затем он возводит там свой собственный храм и селит в нем знаменитую прорицательницу по имени Пифия, чье имя, как вы поняли, происходит от слова „пифон“».

Кристофер провел рукой по лицу, охваченный чувством вины. Как он, считающий себя журналистом, мог не рассмотреть очевидного женоненавистничества в комплексе героических мифов? Как мог рассказывать эти истории Симону, словно это были замечательные приключения, развивающие воображение мальчика. Тот увидел их сражения, когда он изменял голос, изображая то чудовищ, то богов, добавляя от себя какие-то детали, чтобы чудовища были еще отвратительнее, и тем самым буквально исполнял волю мужчин, придумавших эти рассказы, чтобы демонизировать и угнетать женщин.

– Какой дурак!.. – прошептал он.

На губах Сары мелькнула заговорщическая улыбка, но она не открыла глаза, а Кристофер вернулся к чтению.

«Нордические герои не отстают от греческих: Тор, северный аналог Зевса, убивает Йормунгандра, ужасного гигантского морского змея, которого, словно случайно, называли „рыбой земли“. А Зигфрид убивает дракона, чья кровь делает его неуязвимым. Детское толкование бога-мужчины, завладевающего бессмертием умирающей богини, которое мы должны прогнать из наших умов, словно кошмар.