Заговор - [9]

Колверт улыбнулся в первый раз:

— Самый подходящий свидетель.

Доктор впустила Колверта и Эндрью в комнату, повернулась, продемонстрировав изящество тонких лодыжек, и вышла. «Скоро я увижу ее снова или умру», — пообещал себе Марк.

Колверт с подозрением взглянул на Бенджамина Рейнольдса, но черный почтальон, одарив их широкой веселой улыбкой, кивнул и снова обратился к беззвучным приключениям «Пирамиды из 25 тысяч долларов». Тем не менее Барри Колверт встал с той стороны кровати, чтобы загородить Казефикиса на тот случай, если его сосед умеет читать речь по губам. Барри умел предусмотреть все.

Казефикис оказался щуплым человеком среднего роста с крупным носом, мохнатыми бровями и испуганным выражением лица. Его руки со вздутыми венами выглядели непомерно большими на белой простыне. Лицо казалось темным из-за щетины, которую не брили несколько дней. У него были спутанные черные волосы. Забинтованная нога лежала поверх одеяла. Глаза тревожно перебегали с предмета на предмет. Оба агента вынули из правых внутренних карманов свои удостоверения и показали их Казефикису, держа левой рукой. Даже эта незначительная деталь имела значение — «сильная рука» должна быть свободной для того, чтобы в случае необходимости успеть выхватить оружие и открыть огонь.

Растерянно подняв брови, Казефикис изучил их удостоверения и облизал губы, явно не зная, как ему себя вести. Личные подписи агентов частично перекрывались печатью министерства юстиции, удостоверявшей подлинность документов. Казефикис наконец взглянул на Марка, который показался ему более симпатичным, и начал рассказывать.

— Раньше у меня не было с полицией никаких неприятностей, — сказал он, — но теперь я попал в большую заваруху, и, видит бог, мне нужна помощь.

Колверт подошел к нему поближе.

— Почему вам нужна наша помощь?

— Я нелегальный иммигрант, я и моя жена. Оба мы греки, прибыли в Балтимору на пароходе, и я работаю здесь уже два года. Видите, я вам все рассказал… Если вы обещаете, что нас не вышлют, я могу вам рассказать кое-что еще…

— Этого мы не можем гарантировать, поскольку… — начал Марк.

Барри коснулся его руки.

— Если то, о чем вы нам расскажете, важно и вы поможете нам раскрыть преступление, мы переговорим со Службой Иммиграции. Больше мы ничего пока не обещаем.

При наличии шести миллионов нелегальных иммигрантов в США кто будет ломать копья еще из-за одной пары?!

Казефикис был в отчаянии.

— Мне была нужна работа и деньги, вы понимаете?

Они понимали. На неделе десятки самых разных людей десятки раз говорили им то же самое.

— Когда я получил место официанта в ресторане, моя жена была очень рада. На второй неделе меня послали обслуживать ленч в номере отеля. Единственная сложность была в том, что просили прислать официанта, который не понимает по-английски. Говорю я по-английски, как видите, плохо, и поэтому хозяин сказал, что я должен идти туда, но объясняться только по-гречески. Мне было обещано двадцать долларов, и я сказал «да». Мы подъехали к черному ходу — я думаю, это где-то в районе Джорджтауна — и меня направили на кухню, она помещается в подвале здания. Я переоделся и стал носить заказанное в гостиную этого номера. Там сидело шесть человек, и я слышал, как хозяин сказал, что я не понимаю по-английски. Они продолжали беседовать. Я не слушал. Когда я подавал кофе, они говорили о Президенте. Мне он нравится, и я стал слушать. Я услышал слова: «Мы должны попробовать снова». Другой человек сказал: «Я согласен с сенатором, пора избавиться от него». А потом я услышал: «Самым лучшим днем по-прежнему остается 10 марта, как мы планируем». Кто-то посмотрел на меня, и я вышел. Когда я умывался внизу, в комнату ворвался человек с пистолетом. Мне удалось выбежать на улицу. Он выстрелил в меня, и я почувствовал резкую боль в ноге, но все же смог убежать, потому что он был старше и тяжелее меня. Я слышал, как он кричал, но знал, что он меня не поймает. Я очень испугался. Я сразу же прибежал домой, и мы с женой с того дня скрывались у наших друзей, тоже греков, за городом. Я надеялся, что все будет в норме, но нога болела все сильнее, и Ариана сказала, что я должен идти в больницу и звонить вам, потому что наш друг сказал, что они выследят меня и тогда обязательно убьют. Это я и сделал…

Казефикис замолчал, тяжело переводя дыхание и умоляюще глядя на двоих мужчин; его небритое лицо было покрыто каплями нота.

— Где вы живете? — спросил Конверт; голос его звучал столь же спокойно, словно он выписывал квитанцию за нарушение правил движения.

— Теперь в Блу-Ридж Менор, 11501, Элкин-стрит, Уитон. Это дом моего друга, он хороший человек, и пожалуйста, не беспокойте его.

— Когда этот инцидент имел место?

— В прошлый четверг, — сразу же ответил Казефикис.

— Двадцать четвертого февраля?

Грек пожал плечами.

— В прошлый четверг, — повторил он.

— Где находится тот ресторан, в котором вы работали?

— Рядом со мной, на соседней улице. Он называется «Золотой утенок».

Колверт аккуратно записывал его слова.

— А где тот ресторан, куда вас приглашали?

— Не знаю, где-то в Джорджтауне. Может быть, я смогу вам его показать, когда выйду из больницы.