Никогда не останавливайся на шоссе
Диана надеялась вырваться к пяти часам, чтобы успеть на ферму к ужину. Она постаралась не показать чувств, овладевших ею, когда в 4:37 ее заместитель Фил Хаскинс вручил ей сложный двенадцатистраничный документ, требовавший ее директорской подписи перед отправкой к клиенту. Хаскинс не преминул напомнить ей, что на этой неделе пару подобных контрактов они уже потеряли.
Так всегда было в пятницу. Телефоны умолкали во второй половине дня, и только она подумывала о том, как бы улизнуть с работы, на ее стол ложился важный документ. Она только взглянула на него и поняла, что у нее не будет возможности сбежать раньше шести.
Жизнь требовала от Дианы совмещения обязанностей матери-одиночки и руководителя в небольшой, но преуспевающей компании в лондонском Сити, а это, в свою очередь, оставляло немного возможностей для того, чтобы расслабиться в течение дня. Поэтому, когда на один из четырех уик-эндов Джеймс и Каролина уезжали с ее бывшим мужем, Диана всегда пыталась удрать с работы чуть раньше, чем всегда, чтобы не попасть в обычные для пятницы пробки на дорогах.
Она медленно просмотрела первую страницу и сделала несколько исправлений, понимая, что пятничная спешка может привести к неутешительным результатам в будущем. Подписав последнюю страницу, она посмотрела на часы. Стрелка скакнула на 5:51.
Диана собрала свою сумочку и решительным шагом пошла к двери, бросив по дороге контракт на стол Фила, не пожелав ему хорошо провести выходные. Она подозревала, что документ лежал у Фила с девяти часов, но он держал его у себя до 4:37. Теперь у него не было другого способа отомстить ей за то, что ее, а не его назначили главой департамента. Войдя в лифт, Диана нажала кнопку первого этажа, где размещалась парковка компании, подсчитывая в уме, что задержка на работе обойдется ей в лишний час пути.
Она вышла из лифта, подошла к своей «ауди» и бросила сумочку на заднее сиденье. Когда она выехала на улицу, поток вечернего транспорта полз со скоростью пешеходов, которые, как муравьи, спешили к ближайшей дырке в земле.
Диана щелчком включила радио, чтобы послушать шестичасовые новости. Раздались удары Биг-Бена, а затем представители трех основных политических партий высказали свое мнение о результатах выборов в Европарламент. Джон Мэйджор отказался комментировать планы лейбористов на будущее. Консервативная партия объясняла свои неудачи тем, что только тридцать шесть процентов избирателей страны пришли на участки. Диане стало стыдно, что она попала в число тех шестидесяти четырех процентов, которые не отдали свой голос на прошедших выборах.
Далее диктор начал рассказывать о безнадежной ситуации в Боснии и о том, чем угрожает ООН, если Радован Караджич и сербы не захотят подписывать соглашение с другими воюющими сторонами. Мысли Дианы унесло куда-то вдаль — такие угрозы уже давно не были новостью. Она подумала, что если включит радио через год, то это сообщение будет повторено слово в слово.
Ее машина ползла по Рассел-сквер, и она подумала о предстоящем уик-энде. Прошло уже больше года с того дня, когда Джон сказал ей, что встретил другую женщину и что ему нужен развод. Она еще удивилась, почему после семи лет брака это предательство не только не шокировало ее, но даже не рассердило. И то верно: с тех пор как ее назначили директором, они все меньше и меньше времени проводили вместе. А возможно, ее чувствительность была снижена тем фактом, что каждая третья пара в Англии распадается. Ее родители не смогли скрыть своего разочарования: они-то были женаты уже сорок два года.
Развод прошел достаточно мирно, поскольку Джон, зарабатывавший меньше, чем она — и, возможно, это тоже представляло проблему для их отношений, — уступил почти всем ее просьбам. У нее оставалась квартира в Патни, универсал «ауди» и дети, с которыми Джону разрешалось видеться один раз в месяц на выходные. Он забирал их из школы сразу после полудня пятницы и привозил к ней домой в воскресенье вечером.
Диана была готова почти на все, чтобы не сидеть в одиночестве в Патни, когда детей не было рядом. Она часто ворчала на то, что на ее плечах лежит ответственность за воспитание детей без отца, но как только они исчезали из виду, она тут же начинала скучать по ним.
Она не нашла постоянного любовника и не заводила связей на службе. Никто из коллег никогда не заходил дальше того, чтобы пригласить ее на ланч. Возможно, оттого, что только трое из них были не женаты, а один из тех, с кем Диана могла бы завести роман, совершенно ясно дал ей понять, что он хотел бы провести с ней ночь, но никак не дни.
В любом случае Диана давно решила, что если она хочет, чтобы к ней, единственному директору-женщине, в компании относились серьезно, она не может позволить себе интрижку на работе — пусть даже случайную и короткую. Да и потом: все они обычно кончаются слезами. Все мужчины влюблены только в себя. Женщине достаточно сделать всего одну ошибку, чтобы ее немедленно назвали ветреной и общедоступной. А вслед за этим каждый второй мужчина будет либо глупо улыбаться у тебя за спиной, либо считать твое бедро продолжением подлокотника своего кресла.
