Заговор Алого Первоцвета - [54]

– Полевых сотрудников? – спросил Лукас.

– Персонал из числа индигенного населения в штате руководителей секций подразделений на местах.

– Подожди, – сказал Финн. – Я правильно тебя понял? Вы утверждаешь, что агенты АВР на местах привлекают людей из соответствующих временных периодов?

– Конечно.

Финн был в шоке.

– Вы что там, блядь, с ума посходили? Это же прямое нарушение…

– Да знаю я, знаю, – сказал Кобра терпеливо. – Но подумайте о работе, которую должны выполнять руководители секций. Их проблемы почти непреодолимы. Можете ли вы представить себе количество персонала, которое требуется для сбора всей необходимой информации для профилирования исторических сценариев, находящихся в их ведении? Ситуация была бы крайне нестабильной, если бы мы привлекли столько людей. Кроме того, все поголовно реально заинтересованы в результатах. Без них ваши люди не смогли бы функционировать. Поэтому всегда существовала своего рода неофициальная политика смотреть в другую сторону, когда привлекался индигенный персонал. Руководители секций всегда проявляли повышенную осторожность при его использовании. Но теперь, когда новая администрация запросила полный список сотрудников, все это стало официальным. Конечно, любой подобный реестр будет невозможно составить. Ни один руководитель секции не захочет раскрывать, кто его полевые сотрудники и скольких из них он использует. Это поставит под угрозу всю систему. Вот реальная причина того, что все так обострилось.

– Значит, с одной стороны, у вас есть новая администрация и штатные сотрудники агентства, – сказал Лукас, – а с другой – начальники секций, полевые агенты, такие как ты, и тайные операции. И кто же конкретно принимает окончательные решения?

– Конкретно их принимают обе стороны, – сказал Кобра. – Вот почему у нас есть наша маленькая проблема. До тех пор, пока новая администрация не знает, кто руководит тайными операциями, горстка людей, которые знают, продолжают выполнять приказы «старой гвардии», как ты выразился. Мангуст – один из немногих, кто, как я думаю, имеет доступ к этой информации, поэтому он так сильно нужен директору. Дело в том, что он может ему не понадобиться. Прямо сейчас он приказал провести сканирование всех сотрудников агентства. Рано или поздно, он обязательно допросит кого-то, у кого есть правильные ответы. Кто бы ни руководил тайными операциями, вероятно, потянет за все доступные веревочки, чтобы заблокировать операцию сканирования.

– Но как это можно сделать? – сказал Лукас.

– Думаю, им придется принудить влиятельного члена корпуса рефери.

– Но как это можно сделать? – спросил Лукас.

– Подобное уже случалось раньше.

– Как все замечательно, – сказал Финн. – Когда в следующий раз кто-нибудь скажет мне, что я страдаю неоправданной паранойей, я рассмеюсь ему в лицо.

– Я не понимаю, чем они могут оправдать свои действия, учитывая то, что поставлено на карту, – сказал Лукас. – Единственное, что до сих пор мешало временному расколу, это инерция временного потока и чертовски большая удача. Весь механизм обеспечения временной непрерывности держится на соплях, а они играют в такие игры.

– Только потому, что им деваться некуда, – сказал Кобра. – Я не утверждаю, что в этом нет эго и стремления к власти, но обе стороны считают, что другая сторона действует в ущерб временной непрерывности. «Старая гвардия» чувствует, что ее система сбора разведданных и руководства операциями – единственное, что поддерживает временную непрерывность. Полагаю, именно поэтому агентство пыталось отобрать контроль временных корректировок у Первого дивизиона. С другой стороны, можно привести веские аргументы в пользу той позиции, что АВР стала похожей на осьминога с большим количеством щупалец, чем он способен контролировать.

– И где твое место в этой схеме? – спросил Лукас.

– Я фаталист, Прист, – сказал Кобра. – Я был на задании, когда произошел сбой в системе подчинения, в противном случае должность Мангуста как руководителя полевых операций перешла бы ко мне. Если бы это случилось, я, наверное, был бы первым, кого допросили бы, и ничего бы этого не случилось. С другой стороны, мое пребывание на задании именно в этот момент, возможно, не было случайным, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Значит, ты говоришь, что склонишься на ту сторону, куда подует ветер, – сказал Финн.

– Я выполняю приказы своего начальства, – сказал Кобра. – Я не прошу вас делать что-либо, кроме того, что вам приказано сделать. Я понимаю, что у вас есть большая свобода в интерпретации этих приказов. Я лишь прошу вас воспользоваться этим аспектом.

Он сделал паузу, чтобы уничтожить остатки своей сигареты.

– Честно говоря, я думаю, что все, что любой из нас может сделать, это выполнять свою работу. Я убежден, что временное разделение неизбежно. Просто было слишком много временного загрязнения. Мы больше не можем это контролировать. Это как ехать на лошади, которая понесла. Ты не можешь ее остановить, все, что ты можешь сделать, это попытаться удержаться в седле.

– В этой логике есть только один изъян, – сказал Лукас. – Она предполагает, что уже было столько вмешательства в исторические события, что раскол во времени неизбежен. Если это так, то мы можем сдаться и отправиться домой. Смысл, следуя твоей аналогии, заключается не в том, чтобы сконцентрироваться на пребывании в седле, а в том, чтобы прежде всего не дать лошади закусить удила и понести. Как, черт возьми, ты собираешься функционировать, если веришь, что результат уже определен?