Заговор Алого Первоцвета - [48]

– Если мы не скажем Фицрою, и он узнает об этом, – сказал Финн, – нас, вероятно, отдадут под трибунал.

– Как-то так, – сказал Лукас. – Есть также тот факт, что вмешательство Мангуста уже привело к нескольким смертям, благодаря нашему чрезмерно ревностному юному другу Жану. Учитывая, что эти солдаты были убиты кем-то из их времени, Кобра может быть прав в своей оценке, утверждая, что временная инерция компенсирует это. С другой стороны, может быть, этого не произойдет, и мы получим еще одно незначительное нарушение. Плюс есть вероятность того, что Мангуст может непреднамеренно вызвать более серьезную проблему. Это при условии, что Кобра снова прав, и Мангуст не заинтересован в том, чтобы вмешиваться в корректировку. Но он может ошибаться.

– Боже, я ненавижу этих чертовых шпиков, – сказал Финн.

– Что ж, на это ушло какое-то время, но я думаю, что я наконец-то пришел к твоей точке зрения, – сказал Лукас. – Мне хочется отправить их всех на переобучение, а затем назначить их всех на работу по утилизации отходов примерно в миллионе миль от Земли, желательно еще дальше.

– Это хорошая мысль, но она не решает нашу проблему, – сказал Финн.

– Я просто прикинул, насколько наша работа стала бы легче, если бы ты был немного более точным со своей шпагой той ночью.

– А я все думал, сможешь ли ты об этом не вспомнить, – сказал Финн.

Лукас вздохнул.

– Вообще-то, я был сам удивлен, что я это сказал, но его убийство поставило бы точки над множеством вещей, не так ли?

– Ненавижу быть тем, кто поднимает эту тему, – сказал Финн, – но на самом деле, это не так. Новый директор агентства хочет его живым, чтобы он мог выкачать его досуха. Если бы мы убили Мангуста, мы бы напрямую не подчинились приказам, на нас бы обрушились и АВР, и корпус наблюдателей, и нас бы, как минимум, обвинили в убийстве.

– Не думаю, что они могли бы завести дело об убийстве, – вдумчиво сказал Лукас.

– Они смогли бы, если бы захотели, – сказал Финн. – В непредумышленном убийстве, по крайней мере. Нам бы хватило.

– Это не остановило тебя, когда ты попытался достать его в лабиринте, – сказал Лукас.

– Тогда все было значительно проще, – сказал Финн. – Кроме того, у меня не было намерения попасться.

– Что ты собирался сделать с телом?

– Я не продумывал все на такую глубину, – сказал Финн, – но в поместье есть несколько приличных озер. Если бы я его утяжелил, он бы очень хорошо утонул, и к тому времени, когда он всплыл бы, если бы он когда-нибудь всплыл, нас бы уже давно там не было, да и его бы никто и никогда не узнал.

– У него были бы импланты, – сказал Лукас. – Будет проблема с сигналом терминации.

Финн посмотрел на свою руку, задержав взгляд на кольце для инъекций. Он выдвинул иглу и уставился на нее.

– Фицрой был достаточно добр, чтобы снабдить меня успокоительным, – сказал он. – Значит, если нам придется брать его живым, то потом мы могли бы усыпить его и провести небольшую неаккуратную операцию.

Лукас сделал протяжный выдох.

– Не могу поверить, что мы с тобой это обсуждаем, – сказал он.

Финн пожал плечами.

– Это всего лишь разговоры. Пока что.

Лукас кивнул.

– Ага. Пока что.

Они сидели втроем в углу за маленьким шатким столиком в темной и пустой таверне «Серая кошка», на окраине Кале, недалеко от мыса Гри-не. Хозяин гостиницы, сердитый и ворчливый француз по имени Брогар, даже не пытался скрывать свою неприязнь к англичанам, как и презрение гражданина в отношении их аристократического статуса. Но в то же время они были состоятельными клиентами, а времена во Франции пошли такие, что Брогар не мог позволить себе отказывать в обслуживании кому либо, и уж тем более богатым гостям со здоровым аппетитом, которые к тому же сняли комнаты в его заведении. Он обслужил их в быстрой, пусть и небрежной, манере, сведя общение к минимуму, что полностью устраивало Лукаса, Финна и Эндрю Ффаулкса.

– Я нашел идеальное место, – сказал Ффаулкс низким голосом, чтобы не быть подслушанным, хотя Брогар удалился в дальний угол комнаты и, очевидно, был абсолютно не заинтересован в том, что могли сказать англичане. – Это крошечный коттедж, принадлежащий отцу Бланшару, – сказал Ффаулкс, – старику, который был более чем счастлив позволить нам использовать его маленькую хижину без каких-либо вопросов, при условии, что он получит очень разумное вознаграждение, которое облегчит его последние дни. Думаю, он подозревает, что я контрабандист, хотя я уверен, что он понятия не имеет о товарах, с которыми я имею дело.

Он улыбнулся.

– Где это находится? – произнес Лукас.

– Выезжаешь из города по дороге Святого Мартина, в сторону скал, – сказал Ффаулкс. – На гребне дороги есть очень узкая тропинка, нужно быть предельно внимательным, иначе ты ее пропустишь. Тропинка ведет вниз к скалам, где и находится коттедж, уютно устроившийся на склоне холма и хорошо спрятанный от дороги и посторонних, которым в голову не придет там его искать. Бланшар старый, как я уже говорил, и немного затворник. У него есть договоренность с местным евреем по имени Рувим Гольдштейн, который время от времени приносит ему из города продукты. Помимо этого, он ни с кем не контактирует. Выглядит идеально.