Загон Скота - [16]
– Как ты думаешь, куда Рич запропастился? – все время спрашивал он.
Я уже видел, что это плохо влияет на его работу. Он должен был скидывать мне с кучи столбы, но прицел ему то и дело сбивало. Я совершил роковую ошибку – разлучил Тэма и Ричи. Ненадолго, но было ясно: Тэм не сможет функционировать нормально, пока Ричи не вернется. Кроме того, нам требовался пикап – перевезти материалы к подножию горки. Вся эта сортировка на ферме предназначалась лишь для «запала» – чтобы разохотились к настоящей работе, пара часов разминки на свежем воздухе. Если Ричи сейчас не вернется, день будет потерян. Мы уже дошли до бессмысленной проверки Дональдовой описи, когда он, наконец, возвратился.
– Долго ты, – сказал я, когда он вылез из кабины.
– Я знаю, – ответил он. – Я магазина найти не мог.
– А что, возле паба не было?
– Я поехал в другую сторону.
Ощущение безысходности вернулось.
– Но в другой стороне нет магазинов, – сказал я. – Мы же оттуда вчера приехали.
– Я знаю, – сказал он. – Я много миль проехал.
– И что в итоге?
– Вернулся.
Повисла пауза.
– Что… ты ничего не купил?
– Нет.
Сказать на эту тему больше было нечего, поэтому мы загрузили в кузов столбы и поехали на горку. Лысый безлесый бугор, покрытый торфом и населенный овцами – они бродили тут и там и кое-где пощипывали травку. Мистер Перкинс хотел, чтобы мы разделили горку на четыре четверти, чтобы в конце она походила на горячую крестовую булочку. Поэтому первым делом пришлось делить ее напополам. Дональд предварительно уже произвел осмотр местности и вбил для нас разметочные колышки там, где должны были начинаться и заканчиваться ограды.
Первая шла через вершину горки – с обоих концов ей требовались натяжные столбы. Я дал Тэму и Ричи задание – каждому вкопать по одному. Затем забрал список и отправился покупать им все сам. Как я и думал, универсальный магазин обнаружился примерно в ста пятидесяти ярдах от «Головы королевы». Все предприятие заняло тридцать пять минут – Тэму и Ричи вполне хватило бы времени вкопать два столба.
Я остановил грузовичок у подножия горки и обошел ее со стороны Тэма. Полувыкопанная яма имелась, а Тэма не было и в помине. Я двинулся дальше – на сторону Ричи. Оба стояли у вкопанного столба и курили.
– Я тут у Ричи только курнуть зашиб, – сказал Тэм при моем приближении.
В то мгновение до меня дошло: возможно, мы проторчим в Верхнем Боулэнде несколько дольше, чем предсказывал Дональд.
Все ограды должны быть прямыми. Такова наша миссия. Дональд на своем плане изобразил их прямыми линиями: следовательно, они должны быть прямыми и в реальной жизни. Даже те, что идут по вершине горки. Как только два первых натяжных столба были готовы, следовало натянуть между ними проволоку. Так у нас и получится прямая линия, от которой можно будет плясать. Нам хотелось рассечь горку идеально, поэтому я попросил Тэма постоять на вершине и изобразить точку визирования. Ричи зарядил разматыватель мотком проволоки и начал вытравливать первую стренгу. Разматыватель напоминал небольшую ветряную мельницу. Он медленно вращался, пока Ричи брел вверх по склону, таща за собой проволоку, а я стоял и проверял, как бы она за что-нибудь не зацепилась. Для чего требовалось немало терпения. Каждый моток – это четверть мили проволоки, и я вовсе не рассчитывал, что Ричи прямо-таки побежит. Меня вполне устраивало, что проволока вообще разматывается. Когда он дошел до Тэма на вершине, я увидел, что натяжение слабеет. Разматыватель вращался все медленнее и медленнее, а когда Ричи достиг Тэма, и вовсе остановился.
Я ждал.
Они там что-то обсуждали. Интересно, о чем они разговаривают – эти двое моих коллег на том конце проволоки? Планируют меня свергнуть? Да вряд ли. Скорее всего: «Есть курнуть, Рич?»
Еще миг – и разматыватель снова ожил: Ричи перевалил через вершину и скрылся с глаз.
Барабан вращался, постепенно набирая скорость, когда Ричи начал спуск, и сила земного притяжения взяла свое. Скоро катушка вертелась волчком – это означало, что Ричи бежит по другому склону и рассчитывает, что проволока не даст ему свалиться и свернуть шею. Моток неожиданно кончился, и хвост потащился наверх по склону. Разматыватель начал беззвучно замедляться. Я допустил, что Ричи совершил мягкую посадку. Потом я зарядил следующий моток и потащил новый конец за собой. На середине склона отыскал конец проволоки Ричи и привязал к своей особым узлом строителя оград. Теперь всю горку сверху охватывала непрерывная проволока. Как только Ричи закрепит ее со своей стороны, я смогу ее натянуть, и у нас получится искомая прямая. Я задрал голову посмотрел на Тэма. Видно ли ему оттуда Ричи? Маловероятно. Для этого нужно перевалить через саму вершину, а это ему в голову, судя по всему, не пришло. Он просто таращился в воздух. Я крикнул, чтобы привлечь его внимание, но до него не долетело. Проблема с коммуникацией вдоль ограды – дело обычное. Дональд даже подумывал снабдить бригады рациями, чтобы процесс шел эффективнее, но потом решил, что это будет «поводом для злоупотреблений», и от мысли такой отказался. Я уже сбился со счета, сколько раз стоял у одного конца ограды, пытаясь проинструктировать коллегу на другом. А теперь между мной и Ричи располагалась горка, и все было только хуже. На самом деле, наверное, виноват лишь я один. Нужно было договориться о каком-нибудь сигнале до начала работ.
«– Хотя вот еще что, – сказал он, пошелестев бумажками в папке. – Я тут просматривал ваш ежедневный пробег за декабрь. Судя по этим записям, в среду, четвертого, вы сделали шестьдесят три мили, в четверг, пятого, – шестьдесят три мили, а в пятницу, шестого, – один миллион двенадцать тысяч двадцать две мили. Куда вы ездили в тот день?..»Один из самых ярких представителей современной британской литературы «черный юморист» Магнус Милл ззнает, о чем пишет. Восемь лет он строил ограды, двенадцать лет– водил автобус.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.