Загадочные убийства - [70]

— Д-да, так и есть. Фактически, двое или трое из них сегодня здесь. Я не говорил ничего раньше, поскольку, понимаете… В общем, честно говоря, я нанюхался кокаина и накурился опиума, и начисто выпал из реальности. В сущности, ничего не соображал. И мне не хотелось, чтобы об этом узнала моя мать. — Теперь, после сделанного признания, смущение Стюарта исчезло, и к нему вернулось более привычное бесшабашное настроение.

— Короче, — сказал Гай, не желая вдаваться в дискуссию об употреблении наркотиков, что, конечно, могло шокировать, но не являлось противозаконным, — здесь присутствуют люди, с которыми я могу поговорить сегодня вечером, и они подтвердят, что двенадцатое января этого года вы провели в Корнуолле?

— Да, — успокоенно признал Стюарт. — Все это дело настолько ужасно, знаете ли. Да еще Оффли жутко разъярился из-за завещания… — Он повернулся и взглянул прямо в глаза полицейского. — Но я любил Флоренс. Она, одна из немногих, понимала меня.

Салливан поерзал на месте.

— Да, гм, я понимаю, что вы и мисс Шор были… близки.

Хобкирк вдруг разразился смехом.

— Вы намекаете, что мы с ней были любовниками?

Гай зарделся от смущения и не смог даже выдавить утвердительный ответ.

— Мой дорогой мальчик, вы попали пальцем в небо, — продолжил смеяться художник. — Драгоценная Фло, скажем так, имела иные склонности. Да, ее любовницей была Мейбл Роджерс.

Глава 36

Побеседовав с двумя людьми, упомянутыми Стюартом, и получив подтверждение того воздействия, под которым он провел те дни, хотя никто не мог толком вспомнить, сколько именно дней они гуляли, Гай и Луиза покинули галерею.

Они молчаливо прогулялись обратно по Сент-Джеймс-стрит. Салливан словно онемел от последнего откровения, но девушка все раздумывала о хромоте Стюарта и о его прогулочной трости. Они лишь обменялись несколькими фразами и уныло простились на станции «Грин-парк». Гай так надеялся произвести на Луизу впечатление своими детективными способностями, а в итоге проявил себя еще более глупым, чем раньше… По крайней мере, так казалось ему самому. Теперь у него не осталось никаких подозреваемых и никаких новых зацепок, и если Джарвис узнает, что он сделал, то его службе в полиции может прийти конец. Кэннон глубоко переживала за него.

В тот вечер, вернувшись в арендованный Митфордами дом, Луиза обнаружила, что Нэнси бодрствует, дожидаясь ее.

— Ну как, — спросила старшая дочь лорда, прокравшись в ее комнату, — что вы там выяснили?

— Ничего, — ответила Кэннон, сидевшая на своей кровати. — В общем, Стюарт Хобкирк не подходит на роль убийцы. Он сильно хромает и ходит с тросточкой. Невозможно, чтобы он оказался тем человеком, который, по словам проводника, спрыгнул на пути на станции Льюис.

— Но разве не могла прогулочная трость использоваться как оружие? — возразила Нэнси.

— Может, и могла, но даже с мотивом получения наследства ничего не получается. Его хромота слишком заметна. Допустим, он как-то умудрился спрыгнуть с поезда — но тогда видевший его в Льюисе проводник заметил бы, как он хромает.

— А как же быть с преступлением страсти? И с слабым алиби?

— Хобкирк представил Гаю двух людей, и они смогли вспомнить, что весь тот день провели с ним, а еще он сказал, что между ним и Флоренс не было интимных отношений. Он поведал нам, что ее единственной любовью была Мейбл Роджерс.

— Боже! — прошептала Нэнси и, подумав немного, добавила: — Я совершенно не представляю, как это происходит.

— Ну, да, вроде бы, все это как-то странно, — согласилась Луиза.

— Какие-то безумные страсти, наверное… Ладно, и что же дальше? — продолжила расспросы мисс Митфорд. — У нас больше нет подозреваемых?

— Увы, у нас действительно нет больше ни одного подозреваемого, — с грустью подумав о Гае, признала Кэннон.

Нэнси пожелала ей доброй ночи, и помощница няни легла спать, хотя и долго не могла заснуть. Она лежала в темноте и думала, а потом, вдохновленная одной идеей, встала, включила свет и достала бумагу и ручку, чтобы написать письмо.

«Дорогой Гай,

Пожалуйста, не бросайте это расследование. По-моему, вы сможете закончить его, и мне хочется помочь вам. Более того, я думаю, что смогу это сделать.

Еще весной об этом говорила Нэнси, но тогда я не придала ее словам никакого значения. Мы ехали с вокзала Виктория в Сент-Леонардс в том же самом купе, где напали на мисс Шор. Нэнси заметила, что двери купе не открываются изнутри. Любому, кто решил выйти из поезда самостоятельно, необходимо открыть окно и, высунувшись из вагона, повернуть ручку. Железнодорожники, севшие на следующей остановке, говорили, что оба окна были закрыты. А проводник поезда не говорил, что мужчина, вышедший в Льюисе, повернулся, чтобы закрыть окно.

Понимаете, что это значит? Раз мужчина сошел с поезда, то кто-то должен был закрыть за ним окно. Получается, что мисс Шор убивал не один человек, а двое».

Часть вторая. 1921

Глава 37

Луиза стояла на берегу в Дьеппе, вдыхая полной грудью теплый морской воздух. Она понимала, что летающие над головой чайки ничем не отличаются от английских, но казалось, что они кричат с легким французским акцентом. Девушку восхищала новизна ощущений во Франции, где все воспринималось как-то по-другому, будь то марево солнечного зноя, мелкий песок пляжа или бесподобно вкусные круассаны на завтрак. Даже нос, обгоревший на солнце в первый день, казался ей не менее удивительной экзотикой. Разумеется, все то, что приятно волновало Кэннон, вызывало у нянюшки Блор приступы недовольства и отчаяния: отвратительный чай, на редкость подозрительные, пропахшие чесноком французы и грязные туалеты.