Загадочные убийства - [72]

Вскоре после уборки со стола леди Редесдейл одна вышла из дома, облачившись во все черное. Натягивая перчатки, она лишь выразила надежду, что леди Бланш еще не уехала в казино. При этом лорд Редесдейл застонал и тяжело опустился в кресло, слишком французское, чтобы быть удобным.

Нэнси присела рядом, положив голову ему на колени.

— Бедный старичок, — прошептала она, а по его щекам катились безмолвные слезы.

В присутствии своих детей лорд плакал лишь однажды, когда услышал весть о смерти своего старшего брата на войне в сражениях при Лоосе.

— По-моему, сегодня он бредил, точно безумный, — поделилась Нэнси с Луизой, когда они сели выпить горячего шоколада в саду, овеянном вечерней прохладой. Все остальные уже легли спать, изнуренные дневными переживаниями, несмотря на то, что об их причинах почти не говорили.

Девушки вновь и вновь обсуждали тот вечерний эпизод в Лондоне, когда Билл заявился к ним в дом.

— Пав говорил, что Билл просил у него в долг, а он отказал ему, потому что у него не было свободных денег. Вот он и плакал, думая, что Билл покончил с собой из-за карточных долгов. Но разве так может быть на самом деле? — удивленно произнесла Нэнси.

— Что именно? — спросила Луиза, не понимая, что из сказанного ее приятельница считает удивительным.

— Да всё вместе. Разве у Пав нет денег? Так же не может быть! Я знаю, что мы не так уж богаты, но вряд ли у нас совсем ничего нет.

Кэннон подумала об Астхолл-маноре, о саде, разделенном надвое дорогой, о речке с плескавшейся у берега форелью, о большом огороде и о плодовых деревьях, ветви которых сгибались под тяжестью фруктов и ягод. Не так она понимала для себя «совсем ничего нет». Но, возможно, у лорда мало денег в банке. Отец часто рассказывал ей о титулованных джентльменах, питавшихся одной жареной картошкой. Может, он имел в виду и таких людей, как Митфорды. Это казалось маловероятным, но правда, как говорится, зачастую бывает более странной, чем выдумка.

— Мог ли Билл действительно покончить с собой? — продолжила Нэнси. — Как же он мог решиться на такой шаг? Почему захотел так поступить?

— Нельзя осуждать человека, — сказала Луиза, — пока не поставишь себя на его место. Должно быть, он впал в отчаяние, если решился на такую крайность. Не смог придумать никакого иного выхода.

Мисс Митфорд допила остатки шоколада и, встав из-за стола, сказала:

— Ладно, я не понимаю, что все это значит, но собираюсь лечь спать. Надеюсь, Роланд скоро напишет Пав. Тогда здесь будет повеселее. Пойдем, Лу-Лу, ляжем до полуночи, чтобы сохранить красоту.

На этом день для Нэнси закончился, и она больше не думала о судьбе Билла, хотя его мать в одной из соседних вилл безутешно рыдала в подушку.

Глава 38

Через пять дней в Дьепп приехал Роланд. Атмосфера в доме по-прежнему оставалась унылой и напряженной. Несмотря на то что способ ухода Билла из жизни открыто не обсуждался, было назначено вскрытие, а это означало, что похороны будут не так скоро, как надеялись родственники, желавшие быстрее покончить с трагической историей. Леди Редесдейл решила, что они задержатся в Дьеппе, чтобы по возможности защитить ее невестку от губительных сплетен и навязчивых визитеров.

Лорд Редесдейл пока не вернулся к своим грубоватым громогласным манерам, однако его укусы, по мнению Нэнси, стали в результате гораздо болезненнее. Совершенно неожиданно жертвой этой Ругательной Недели стала Памела. Время от времени любая из дочерей хозяев без всякой видимой причины попадала под критический обстрел его милости, но на этот раз он отказался даже лицезреть Пэм за завтраком, что повлекло за собой ее очередные тихие рыдания. Луиза попыталась утешить девочку, украдкой принеся ей с кухни миндальное печенье.

В неполные четырнадцать лет фигура Памелы начала пикантно округляться, и Нэнси с удовольствием дразнила ее, величая «рубенсовской женщиной». Кэннон сочла это садистским прозвищем, однако ничто не могло остановить шуточек старшей из сестер. Несмотря на свои страдания, Пэм никогда не отвечала на поддразнивания Нэнси, а просто уходила или устремляла взгляд в колени, хотя по щекам у нее струились обильные слезы. Однако эта вторая по старшинству сестра была далеко не пассивной дурочкой, какой Нэнси пыталась ее представить. Луиза обнаружила, что Памела жизнерадостна по натуре — она любила животных, и эта любовь перевешивала любые проблемы, возникавшие у нее из-за глупости человеческих поступков. Для восстановления хорошего настроения ей хватало прогулки с собаками по полям. Благодаря этому общение с ней доставляло еще большее удовольствие, и Кэннон с радостью проводила с Пэм свободное время, когда Нэнси хандрила.

Последние несколько дней Луиза как раз мало общалась с Нэнси и поэтому с изумлением вдруг увидела в саду Роланда, где тот с наслаждением потягивал перед ужином джин с тоником, приготовленный ему лордом Редесдейлом. Его красивое лицо выглядело бледнее, чем раньше, и хотя излишняя худоба этого молодого человека исчезла, в глазах у него по-прежнему отражалась таинственная грусть. Он щеголял в модном льняном костюме, а из верхнего кармана у него выглядывал аккуратно сложенный бледно-розовый носовой платок, придававший ему вид завзятого денди. Когда Лакнор поднес бокал к губам, девушка заметила, что его руки слегка дрожали, и задумалась, из-за чего он мог так разнервничаться. Мужчины уединились в саду и тихо разговаривали с очень серьезными лицами. Возможно, лорд Редесдейл рассказывал ему о Билле.