Загадочное убийство в Эрфурте - [51]

– Я понял, господин инспектор. Безусловно, ваш метод хорош, и вероятность того, что он принесет успех, велика. А над вашим предложением относительно списков я подумаю. Желаю удачи.

Макс позвонил инспектору Ниммеру в надежде услышать что-то оригинальное. Но чуда не случилось. Все, что сказал Ниммер, было следствием простой полицейской логики, и названные Ниммером варианты дальнейших действий уже возникали в голове сыщика Вундерлиха. Он находил их вполне правильными и способными принести результат. Но его душа требовала чего-то нетривиального, чего его мозг пока не мог родить. И он злился на это умственное бессилие, не находя себе места. Потом он подумал, что и Ниммер ожидал от него большего, но понял, что дедукция столкнулась с тем, против чего она бессильна, – отсутствием фактов и информации. Мартина советовала рыть. Но где? Если Ниммер установит личность мужчины с залысинами и тот действительно окажется организатором всех этих преступлений, то не факт, что это поможет раскрыть тайну медальона. Мужчина вполне может сказать, что у него ничего нет. Сядет за одно убийство и организацию других. И суд не вынесет никакого решения в связи с каким-то мифическим медальоном. А содержимое медальона будет храниться в надежном месте до тех пор, пока мужчина с залысинами не выйдет на свободу. Или будет использовано еще раньше, если он даст соответствующие указания своим людям.

Тут Макс поймал себя на том, что его уже не столько интересует розыск преступника, сколько тайна медальона. Преступник рано или поздно будет арестован и понесет заслуженное наказание. Ниммер и его сотрудники справятся с его поимкой. А вот тайна медальона может остаться нераскрытой. Он вспомнил полное надежд выражение лиц супруги и дочери Вальтера Обермана, когда покидал их дом. Вспомнил, как заскулила двенадцатилетняя Лаура, узнав о смерти отца, и сердце его сжалось. Он не может вернуть им мужа и отца. Но он обязан вернуть им то, что теперь по праву принадлежит только им.

Он предполагал, какая именно информация хранилась в медальоне. Но предположение было настолько несуразным, что он гнал его всякий раз, когда оно приходило на ум. Однако не мог отделаться от мысли, что не сможет не проверить это предположение.

Может быть, пусть Ниммер пока крутит педали, а он постоит и подождет дальнейшего развития событий. Ведь встреча все равно состоится где-то между пунктами А и Б. А он пока подумает о другом. Кроме того, Макса не покидало чувство, что произойдет нечто, что существенно изменит ситуацию. И, возможно, очень скоро.

На Шиллерштрассе было совсем темно, когда Макс покинул офис и направился к своему «Рено».

27

Отто Фукс хлестал кофе и не переставая давил в пепельнице окурки, как только начинал чувствовать жжение в кончиках пальцев, сжимавших сигарету. У него разболелось сердце, чего раньше с ним не случалось.

Отто остановился перед большим зеркалом в коридоре и увидел в нем статного господина с седеющими, но еще густыми волосами и с брюшком. Под глазами он обнаружил темные круги, которых раньше не замечал. Он решил, что круги под глазами и боли в сердце возникли из-за непрекращающихся переживаний в связи с его визитом в Эрфурт. Но в общем и целом он еще в порядке. Отто вернулся к креслу и намеренно опустился в него без помощи рук, проверяя таким образом работу мышц живота. Сел он легко, и довольный Отто снова прикурил сигарету.

Противоречивые чувства разрывали душу коммерческого директора. Он уже не мог ответить себе на вопрос, что больше всего возмущает его в сложившейся ситуации – ускользающее богатство или ущемленное самолюбие. Никогда в жизни его так не унижали. И кто? Родной племянник, этот сопляк в татуировках и с серьгой в ухе. Наверное, таким его сделала тюрьма. Отто не сомневался, что тюрьма никого не исправляет, но почему-то в отношении племянника ожидал противоположного эффекта – этакая тупость при полной очевидности происходящего…

Он потушил сигарету, вскочил с кресла и зашагал по комнате. Внутренняя борьба продолжалась, тяжкие мысли лезли в голову. Наконец поединок между любовью к деньгам и жаждой уважения закончился, и счет оказался ничейным. Коммерческий директор решил, что ему одинаково важно и то и другое, хотя деньги все же чуть-чуть перевесили шаткое равновесие. Однако как к ним подступиться, он пока не представлял. Но он будет сражаться. Эта мысль не была конкретным решением, но как-то временно успокоила Отто. С ней он и отправился в кухню, чтобы сварить себе еще кофе.

Когда он возвращался с дымящейся чашкой в комнату, раздался телефонный звонок. Чертыхаясь, Отто быстро поставил чашку на стол, немного пролив горячий кофе на руку, и, взвизгнув от боли, взял телефон.

– Коммерческий директор Отто Фукс, – сказал он в трубку.

– Привет, старый сморчок, – раздался в мобильнике мужской сиплый голос.

Отто оторопел. Да, он не молод. Но старым сморчком его еще никто не называл. Он еще хоть куда. Лицо его побагровело, и он ответил:

– Простите, но это наглость с вашей стороны… Кто вы такой? И как вы смеете?

– Смею, – ответил голос, который на этот раз показался знакомым.