Загадочная женщина - [18]

– Тебе следовало более тщательно выбирать кавалера. Да будет тебе известно, что капитан Редверс Стреттон пользуется дурной славой в этом городе. Такие люди, как он, доложу я тебе, повсюду ищут себе развлечений и не очень-то разборчивы в своем выборе.

В ответ я лишь закричала:

– Уходи! Не желаю тебя слушать! Я уйду. Если ты жаждешь избавиться от меня, если я для тебя бремя…

– Безрассудная, глупая девчонка, – возразила она. – Я забочусь о тебе. Твой отец был моим братом, я обязана исполнить свой долг. Утром поговорим. Я устала… у меня все болит. Я не могла заснуть, думая о тебе. И решила поговорить с тобой немедленно. Надеюсь, что завтра ты осознаешь свою вину.

Она повернулась и вышла. Я продолжала смотреть на дверь. Я разозлилась и чувствовала себя оскорбленной: вечер был испорчен. Своими грязными мыслями и болтовней о его репутации она все испортила. Что она хотела этим сказать? Что ей известно?

И тут внезапно раздался пронзительный крик и звук падения чего-то тяжелого. Выскочив из кровати, я выбежала на лестницу.

Тетя Шарлотта лежала у нижней ступеньки и стонала.

Я бросилась вниз.

– Тетя Шарлотта, – позвала я. – Ты ушиблась? Она не отвечала, только тяжело дышала.

Позвав миссис Мортон и Эллен, я попыталась поднять тетю, но не смогла, тогда я принесла подушку и положила ее ей под голову.

Прибежала миссис Мортон. С бигудями в волосах под сеткой она выглядела совершенно иной: неприятной, возбужденной.

– Тетя, должно быть, поскользнулась, когда спускалась с лестницы, – сказала я, вспомнив, как предупреждала Редверса.

– Среди ночи, – вымолвила миссис Мортон. Она подняла свечу, которую уронила тетя Шарлотта. Сквозь окно тускло светила луна. Тетя Шарлотта снова застонала.

– Надень плащ, Эллен, – попросила я, – и сходи за доктором Элджином.

Эллен выбежала, а мы с миссис Мортон остались с тетей Шарлоттой.

– Как это произошло? – спросила миссис Мортон, вид у нее был довольный; представляю, как она натерпелась с тетей Шарлоттой.

– Она пришла ко мне в спальню, чтобы поговорить, и, спускаясь вниз, упала.

– Она, кажется, была в ярости, – сказала миссис Мортон, исподлобья глядя на меня.

Мне пришло в голову, что я совершенно не знаю миссис Мортон. По-видимому, у нее была своя жизнь, которую она держала в тайне. Почему она терпит тетины приступы злобы? Она, наверняка, смогла бы найти более подходящую работу. Вероятно, единственное объяснение этому заключается в том, что она, как и Эллен, упомянута в тетином завещании.

Наконец вернулась Эллен и сообщила, что доктор Элджин скоро прибудет.

Когда он пришел, он приказал, чтобы тетю Шарлотту немедленно положили в постель. Мне было велено приготовить ей горячий сладкий чай, потому что ей было плохо. Доктор сказал, что ей повезло, что она ничего себе не сломала.

Когда я заваривала чай, Эллен провозгласила:

– Ну и ночка! Знаете, я уверена, что это падение вычеркнет несколько лет из ее жизни. Так упасть, да в ее-то возрасте…

И я поняла, что она мечтает о наследстве, которое она вручит мистеру Орфи.

После той ночи наша жизнь изменилась. Наступили тяжелые времена. Тетя Шарлотта повредила спину, что повлекло обострение артрита. Бывали дни, когда она могла лишь бесцельно бродить по дому, а бывали дни, когда она и этого не могла делать. Когда она была не в состоянии ездить на распродажи, то ездила я. На аукционах меня стали узнавать. Сначала ко мне относились с пренебрежением, и я разозлилась и поклялась, что не буду пропускать ни одной распродажи. Я все лучше и лучше разбиралась в антиквариате, и меня стали уважать. «Она очень похожа на свою тетю», – говорили обо мне. Мне было приятно это слышать, потому что единственное, в чем я мечтала походить на тетю, – это в ее знаниях.

Больше всех изменилась тетя Шарлотта. Сначала я оправдывала ее поведение: для человека с сильным характером потеря дееспособности является трагедией. Неудивительно, что она раздражена и злится. Она и раньше не отличалась добротой, теперь же она, казалось, всех возненавидела. Она непрестанно напоминала мне, что я виновата в ее болезни. Она поднялась ко мне в спальню, потому что беспокоилась за меня. Мое поведение так расстроило ее, что она забыла о столе, наткнулась на него и упала. Только из-за меня она лишилась здоровья и сил, теперь я обязана ухаживать за ней.

Веселье никогда не было отличительной чертой нашего дома, теперь в нем воцарились тоска и скука. Когда тетя чувствовала себя получше, она сидела у себя в кабинете и просматривала счета. Меня она не допускала к ним, все покупки она делала сама. Она не давала мне возможности вести дела самостоятельно даже несмотря на то, что теперь я знала не меньше ее.

У меня снова возникло ощущение, что «Дом Королевы» – тюрьма, но если прежде я мечтала о том, как убегу к маме, то теперь я вспоминала Редверса и уверяла себя, что, возвратившись, он обязательно придет.

Шло время, а о Редверсе не было никаких слухов. Наступила осень, благоухали георгины и хризантемы в саду, с реки тянуло сыростью – прошел ровно год, а известий о нем так и не поступало.

Тетя Шарлотта все больше хромала и все больше злилась. Дня не проходило, чтобы она не напоминала мне о моем долге.