Загадки Петербурга I. Умышленный город - [122]
Временное правительство все-таки попыталось предотвратить подготовку мятежа. 19 октября отдан очередной приказ об аресте Ленина, Троцкого и других главарей большевиков. Но оказывается, это невыполнимо. Где скрывается Ленин, неизвестно (хотя выяснить это не составляло труда); Троцкий неуловим, потому что «ночует в казармах, и притом каждую ночь в другой» и т. п.
В ночь на 24 октября состоялось экстренное заседание правительства. Решено начать расследование деятельности Военно-Революционного комитета, направленной против законной власти. Некоторые министры предлагали арестовать членов ВРК, но министр юстиции возразил — и это предложение было «временно отложено». Постановили закрыть большевистские газеты «Рабочий путь» и «Рабочий и солдат». По распоряжению штаба 24-го к Зимнему дворцу вызваны отряды юнкеров, кое-где в городе расставлены пикеты; со второй половины дня прекращено трамвайное движение и разведены мосты, соединяющие окраины с городом.
Большевики наметили выступление на ночь 24/25 октября, но революционные массы не рвались в бой. Во всех частях гарнизона шли непрерывные митинги, лишь вечером начались первые стычки красногвардейцев, посланных свести мосты, с охранявшими их юнкерами. Вечером же 24-го Ленин из «подполья» послал обращение к районным партийным организациям. Тон его граничил с истерикой: «Положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно… Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!»
Правительство не колебалось — дело обстояло гораздо хуже: оно не подготовилось к обороне и не мобилизовало своих сил. Ночью 24/25 октября Керенский отправился в Штаб военного округа, чтобы выяснить, какие меры принимаются для борьбы с мятежниками. Впоследствии он вспоминал: «Здание Штаба было переполнено офицерами всех возрастов и рангов, делегатами различных войсковых частей». Однако он сразу понял, что полагаться на командующего Штабом и на офицеров нельзя, а «нужно было сейчас же брать в свои руки командование, но только уже не для наступательных действий против восставших, а для защиты самого Правительства» (в своих записках Керенский обвиняет руководство Штаба в измене и в заговоре против него).
«Опереточный верховный главнокомандующий», как назвал его один из мемуаристов, отстранил руководство Штаба и взялся за дело сам. Единственным очевидным результатом его деятельности стало то, что к утру Штаб опустел — ушли и офицеры, и полковые делегаты. А через несколько часов, утром 25 октября, Керенский сам покинул Петроград. Он отправился в Гатчину для встречи войск, которые должны прибыть на подмогу с фронта. Правда, эти войска правительство вызвало лишь несколько часов назад, ночью 24/25-го. Так что немудрено, что в Гатчине никого не оказалось. Тогда, «как будто повинуясь какому-то внутреннему голосу», он отправился дальше, в Псков.
Самое странное, что первый эшелон вызванных войск в тот день все-таки появился. Состав, в котором прибыл самокатный батальон — надежная, боеспособная часть с Западного фронта, — остановился в 80 километрах от Петрограда, на станции Передольская, и до 27 октября ждал распоряжения правительства из Петрограда. Но этого правительства уже не существовало.
Вечером 24 октября в Петрограде было тревожно. Опустели рестораны, кинематографы, театры. Возле правительственных зданий дежурили пикеты; к ночи в центре города появились немногочисленные патрули ВРК — Военно-Революционного комитета большевиков. А утром тревоги как и не было: мосты сведены, «по-всегдашнему ходят переполненные трамвайные вагоны»; «толпа на улицах и в трамваях поражает своим безразличием»; «на улицах все буднично и обыкновенно, привычная глазу толпа на Невском… та же деловая или фланирующая публика». Эти свидетельства о дне 25 октября записаны позже, многие авторы отмечают: в тот день в городе царило веселье («публика поголовно смеется»).
Весело и у Зимнего дворца. Член Чрезвычайной следственной комиссии Коренев вспоминал: «Утром 25-го октября мне, по обыкновению, подают к гостинице экипаж, еду во Дворец с предчувствием чего-то скверного, но предвестников близкого грядущего никаких не замечаю… Только уже у самого Дворца заметно необычное шевеление… Дворец снаружи принял более боевой вид: все его выходы и проходы, идущие на Неву, облеплены юнкерами. Они сидят у ворот и дверей Дворца, галдят, хохочут, бегают по тротуару вперегонки. Их здесь примерно сотни четыре человек».
Военные школы и училища столицы, по подсчетам большевиков, могли выставить четыре-пять тысяч бойцов. Штаб гарнизона имел время и возможность мобилизовать юнкеров, но распоряжение прибыть к Зимнему дворцу было послано лишь 24 октября. Утром 25-го Савинков заметил: в толпе на Невском, как обычно, много военной молодежи. «Я сделал заключение: юнкерам не было отдано приказание оставаться в казармах, и значит, их нельзя будет собрать в случае нападения большевиков на Зимний дворец»[20].
Спокойствие в городе обманчивое: большевики не бездействовали. «За ночь и утро „восстание“ распространилось чрезвычайно быстро, насколько под восстанием можно понимать захват правительственных учреждений». Еще накануне два безоружных комиссара «захватили» Центральный телеграф. Сопротивления представители ВРК не встречали нигде. Это придало захватчикам уверенности; «не встречая противодействия, они безобразничали».
Повествование о жизни Петрограда-Ленинграда в послереволюционный период основано на редких архивных материалах и воспоминаниях современников.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
Материалы III Всероссийской научной конференции, посвящены в основном событиям 1930-1940-х годов и приурочены к 70-летию начала «Большого террора». Адресованы историкам и всем тем, кто интересуется прошлым Отечества.
Очередной труд известного советского историка содержит цельную картину политической истории Ахеменидской державы, возникшей в VI в. до н. э. и существовавшей более двух столетий. В этой первой в истории мировой державе возникли важные для развития общества социально-экономические и политические институты, культурные традиции.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.