Загадки Нострадамуса - [82]

Бадмай Владимирович поймал себя на том, что автоматически мнет кусочек хлеба, аккуратно отложил его в сторону и продолжил:

– Вначале у Ипатьевского дома была русская охрана, потом – интернациональная. Но специального чекистского наблюдения за домом не было. Трудно сказать, как развивались бы события, если бы не сменился комендант, который прекратил встречи монахинь с членами царской семьи и передачу им продуктов. Разрешено было носить лишь молоко. Вскоре он заметил Батая и, убедившись, что калмык очень плохо говорит по-русски, задумал сменить русский караул на интернациональный.

Мысль использовать красноармейца-калмыка возникла и у представителей другого лагеря. Однажды к Батаю, когда он уже возвращался в казарму, подошел высокий красивый юноша с офицерской выправкой. Это был Павел Воронов. Здесь мы сделаем перерыв. Я выйду переговорить по телефону, а ты пока прочти эти документы. Для связности рассказа. Потом дам их еще целую папку…

Глава сорок пятая Чижевский

Уютный Петрозаводск медленно растаял в сизой дымке, окутавшей с утра Ивановские острова. Дольше других ориентиров за кормой яхты «Чиж» маячил отель «Карелия», стоявший почти на берегу Онежской Губы.

Интересную гипотезу предложил вчера Борис Иванович Серба: серебристые облака являются ловушками для атомов натрия и железа. Вполне научная гипотеза. Но некоторые не до конца изученные места на Земле могут служить ловушками для глинозема, окиси железа и меди, которые поставляют рубины и сапфиры.

Забудем на время про сапфиры. Рубин же хранит в себе тайны, над которыми бились многие выдающиеся умы прошлого и настоящего. Самое удивительное в рубинах – это их способность влиять на скорость протекания времени. По словам Бориса Ивановича, во время его индивидуальных экспедиций в Западную Карелию он в таких аномальных местах находил кристаллы рубинов от 3 до 30 каратов, преимущественно алого, но пару раз и розового цвета. Серба описал Чижевскому эффект, который лично наблюдал ранним утром на берегу лесного озерца.

В десяти метрах от берега, где он разбил свой лагерь, возвышалась гряда скал, у подножия которых он нашел четыре красных рубина по 30 каратов и один розовый на 40.

Это случилось вечером, когда Серба сидел у костра. Стояли белые ночи. Тишина была абсолютная. Вдруг у него возникло ощущение скованности тела. Он пытался встать, чтобы заварить вскипающий на костерке чай, но двигался, как во сне. Серба сам себе напоминал гигантского ленивца. Он медленно поднял голову (все замедленные движения и мысли той ночи ему помнились до сих пор) – в абсолютно прозрачном небе появилась светящаяся точка, которая двигалась, в отличие от него, стремительно.

Это явно был не самолет, терпящий аварию, это была комета с характерным шлейфом. Серба медленно повернул голову к большому листу бумаги – это была карта местности, положенная серой шероховатой изнанкой вверх. Минуту назад он разложил на этой карте найденные за сутки рубины. В воздухе – ни дуновения. Но камни двигались. Чем ближе была комета, тем явственнее камни группировались по определенной схеме. Они образовали ковш, напоминавший созвездие Большой Медведицы.

И что самое поразительное – чем ближе была комета, тем ярче светились рубины своим таинственным, внутренним светом… Впрочем, была еще более поразительная вещь: остановившееся время. Причем все окружающее жило по обычному времени: костер горел, вода в чайнике кипела, грибы, нанизанные на ветку, жарились. Время шло. Но для него оно остановилось…

Глава сорок шестая Профессор Милованов-Миловидов

В подборке материалов, заботливо уложенных в кожаную папку, было несколько страниц ксерокопий с архивных материалов, журнальных статей, страниц из дореволюционных изданий, а также, судя по заполненным аккуратным почерком библиографическим карточкам, из книг на русском языке, изданных в Германии и Франции в 20—30 годах XX века.

На первой библиографической карте, аккуратным почерком, был выведен заголовок данного раздела:

Принцесса. Павел Воронов.

Из воспоминаний княгини Л.Л. Васильчиковой, изданных в Берлине в 1923 году.

«На балу-приеме по случаю 300-летия Дома Романовых в мае 1913 года особенно выделялась своей красотой, кротостью и удивительно привлекательной пластикой движений одна их старших дочерей – Ольга Николаевна. К моменту торжества ей исполнилось семнадцать с половиной лет. Корсаж ее скромного, но на редкость элегантного светло-кремового платья был украшен подвесками с крупными рубинами.

Я заметила в разговоре с графиней Гендриковой на балу в Дворянском собрании, что Ольге Николаевне – я ее выделяла даже среди других ее очаровательных сестер – к этому платью более подошли бы желтые бриллианты или желтые сапфиры. На это графиня поведала мне, что все члены императорской семьи обязаны носить рубины. Это наказ Старца. Кровавые по цвету камни должны, по убеждению Распутина, предотвратить пролитие крови членов династии и будто бы Старец уже использовал рубины для остановки кровотечений у цесаревича, больного гемофилией.

Бал впервые в жизни открывала старшая дочь Николая II Ольга Николаевна. Моя любимица, вышла на полонез с князем Салтыковым. Тот был столь очарован великой княжной, что, узнав о чести, которой его удостоили, забыл отстегнуть шашку, положенную и на балу по этикету… Полагаю, если бы не высокое происхождение, Ольга Николаевна могла бы стать выдающейся балериной…»