Загадки малорусской истории. От Богдана Хмельницкого до Петра Порошенко - [44]

Началось все с происшествия совершенно непримечательного. В мае 1877 года крестьяне мало кому известного села Гнилички Збражского уезда захотели завести самостоятельный церковный приход. До тех пор они были приписаны к приходу более крупного соседнего села Гнилицы Великие. Разумеется, необходимость по всем связанным с церковью делам (будь то посещение богослужений, крещение младенцев, венчание, отпевание и др.) ездить к соседям была сопряжена с неудобствами. И жители Гниличек подали во львовскую консисторию (церковное управление) прошение об организации в их селе нового прихода.

Однако настоятель храма в Гнилицах Великих, не желая терять часть доходов, получаемых из Гниличек, воспротивился таковому желанию. Не поддержала гниличан и львовская консистория. Все их просьбы оставались без удовлетворения.

Тогда крестьяне обратились за помощью к местному помещику Иерониму Делла-Скала. Граф Делла-Скала, румын по национальности и православный по вере (сам он был родом из Буковины, возле Гниличек находилось имение его жены) только пожал плечами. «Перейдите в православие, а я вам приведу из Буковины попа не такого гонористого», – ответил он.

Коренное население Галиции принадлежало в то время к греко-католической (униатской) церкви, насильно навязанной галицким русинам еще в ХVII веке. Перемена вероисповедания являлась слишком серьезным шагом, чтобы решиться на него с ходу. Гниличане попросили совета у авторитетного в Галиции священника Иоанна Наумовича. «Православие есть вера ваших пра-отцев, – сказал батюшка. – Если хотите его принять, имеете право».

Но и после этого крестьяне Гниличек долго еще колебались, не зная, на что решиться. Только упрямство львовской консистории вынудило их наконец определиться. В конце 1881 года сельская община подала заявление о переходе в православие. Тут-то и разразился скандал.

«По закону, в Австрийской империи существует полная свобода вероисповедания, – пояснял ситуацию видный русский публицист Василий Модестов, освещавший в прессе ход львовского процесса. – Пожелай жители села Гнилички перейти в протестантство, иудейство, магометанство, даже в язычество, это могло бы послужить разве интересным предметом для газетных сообщений, но никакого особенного переполоха среди польских панов, полиции, прокуратуры не произвело бы. Но принятие православия, восточной «схизмы» – это вопрос политический, это говорит о сочувствии к России».

В ту эпоху так называемое «украинское национальное сознание» еще не было распространено. Галицкие русины (во всяком случае, абсолютное их большинство) относили себя к единому русскому народу, проживавшему на огромном пространстве – от Карпат до Камчатки. Русскими признавало их и австрийское правительство. И очень боялось, что в конце концов регионы с этим русским населением (Галиция, Буковина, Закарпатье) отпадут от Австро-Венгрии и воссоединятся с Россией. Потому и переполошились в Вене, узнав о намерении гниличан.

Власти заподозрили, что тут не обошлось без подстрекательства со стороны «российских агентов». Начались репрессии. В январе 1882 года были произведены многочисленные аресты среди деятелей русского движения в Галиции. Спешно снаряженные следственные комиссии разъезжали по краю в сопровождении жандармов. Они вламывались в дома мирных жителей-русинов, устраивали обыски и допросы, грозили всевозможными карами, арестовывали тех, кто казался им неблагонадежным. Попали за решетку и некоторые гниличане.

Чтобы окончательно запугать галицких русинов, правительство решило организовать специальный судебный процесс, предъявить русским деятелям обвинение в государственной измене и приговорить их к смертной казни. Тщательно рассмотрев дела арестованных, власти отобрали для суда одиннадцать человек. На скамью подсудимых отправили морального лидера русского движения, бывшего высокопоставленного чиновника Адольфа Добрянского, его дочь – Ольгу Грабарь (мать будущего известного художника и искусствоведа Игоря Грабаря), священника Иоанна Наумовича, его сына Владимира – студента Венского университета, а также пятерых редакторов галицко-русских газет – Венедикта Площанского, Осипа Маркова, Николая Огоновского, Аполлона Ничая и Исидора Трем-бицкого. Кроме них к судебной ответственности привлекли бывшего войта села Гнилички крестьянина Ивана Шпундера и мещанина Алексея Залуского. Остальных арестованных, в том числе большинство гниличанских крестьян, выпустили на свободу, посчитав, что полугодовое тюремное заключение – достаточное для них наказание.

Желая создать перед процессом соответствующее настроение в обществе, власти развернули против подсудимых кампанию в печати. Польские газеты (поляки фактически являлись тогда в Галиции господствующей нацией) писали о сотнях тысяч рублей золотом, якобы выделенных Россией на подготовку восстания в крае. Австрийское правосудие озаботилось подбором присяжных. Среди них не было ни одного русина. А единственного адвоката-русина под формальным предлогом устранили от дела в самом начале процесса, поручив вести защиту только адвокатам-полякам.

Справедливости ради надо отметить, что усилия Вены еще до суда натравить на обвиняемых общественное мнение успехом не увенчались. Славянские народности Австро-Венгрии – чехи, сербы, хорваты, словаки, словенцы – сочувствовали русинам. Даже немцы вели себя сдержанно. Исключение, повторюсь, составили поляки и… очень немногочисленные тогда деятели украинофильского движения, названные позднее «национально сознательными украинцами». Эти последние готовы были идти против собственного народа, лишь бы навредить России.