Загадки малорусской истории. От Богдана Хмельницкого до Петра Порошенко - [10]

Разумеется, поляки прекрасно сознавали, с кем имеют дело. Ведшие с гетманом переговоры польские дипломаты сообщали в Варшаву, что тот беспокоится лишь о том, «чтобы он и его дом были обеспечены на счет благосклонности короля», а об интересах казаков и не вспоминает.

Польское правительство использовало ситуацию в полной мере. Искомую благосклонность Выговскому обещали охотно. Должности для Немирича и прочих гетманских приближенных – тоже. А также – щедрые дары в виде новых поместий. Больше им ничего и требовалось…

Местом для казацкой рады, где планировалось объявить о переходе от русского царя к польскому королю, выбрали Гадяч. Во избежание неожиданностей приглашали на раду только сторонников гетмана. Чтобы создать соответствующий настрой у делегатов, Выговский обнародовал якобы перехваченное «письмо царя русскому воеводе в Киеве». Монарх будто бы приказывал арестовать гетмана и всю казацкую старшину. Ныне мало кто сомневается, что ту заурядную фальшивку сфабриковали по приказу самого «евроинтегратора». Но в то время она свою роль сыграла. Кто искренне, кто притворно, делегаты громко возмущались коварством Москвы.

В сущности, творившееся тогда в Гадяче без преувеличения можно назвать гадством. Одни – Выговский и его окружение – в предвкушении грядущих барышей продавали собственный народ в рабство. Другие – польские послы – втихаря посмеивались над глупостью и жадностью первых, но при этом хладнокровно готовили ярмо целому краю.

Перед собравшимися выступил посланец польского короля Станислав Казимир Веневский. Он еще раз постращал делегатов «кознями москалей», которые, дескать, как ему, послу, в точности известно, собираются всех казаков выселить на далекий север, а Малороссию заселить своими холопами (кстати сказать, эту страшилку русофобы будут потом использовать еще долго, в течение веков). Заодно Веневский яркими красками рисовал светлое будущее, ожидающее край в составе Польши.

«Соединяйтесь с нами, – говорил он. – Будем спасать общую отчизну. И возвратится к нам, и зацветет у нас свобода! И будут красоваться храмы святынею, города богатыми рынками! И народ украинский заживет в довольстве, спокойно, весело!»

«Соглашаемся! – вопили сторонники гетмана. – Будем больше иметь!»

Решение о присоединении к Польше было принято. Проект договора Веневский увез в Варшаву, на утверждение сейма. Ну, а дальше…

Дальше все было прогнозируемо. Утверждать договор поляки не спешили. Ждали, когда гетман окончательно порвет с царем. Как только это произошло, польские шляхтичи обнаружили свои истинные намерения. С оторванной от России, а следовательно, беззащитной Украиной никто церемониться не собирался.

Проект договора тут же «откорректировали». Выговский, опасаясь вызвать народное возмущение и потерять власть, предпочитал действовать осторожно. Но учитывать его интересы в Варшаве теперь не считали нужным. Край откровенно затягивали в кабалу.

«Ты смерть мне привез», – сказал гетман посланцу, доставившему утвержденный на сейме окончательный текст соглашения. После чего не удержался и расплакался.

Предчувствие его не обмануло. «Лишь только в Малороссии узнали о совершившемся союзе Выговского с Польшей, народ поднял восстание и принялся избивать стоявшие на Украине польские гарнизоны», – отмечал видный малорусский историк (и, между прочим, ярый украинофил по убеждениям) Орест Левицкий.

Сторонников гетмана истребляли повсеместно. Среди прочих зарубили Юрия Немирича, так и не успевшего насладиться своим канцлерством.

Рассчитывавший подписанием договора с поляками гарантировать себе пожизненное пребывание в гетманской должности, Иван Выговский вынужден был отказаться от власти уже через год после сделки в Гадяче. Впрочем, реальный контроль над Малороссией он потерял еще раньше.

В утешение король назначил бывшего гетмана киевским воеводой. Это был пустой титул – Киев полякам давно уже не принадлежал.

Лишился Выговский и своих малороссийских владений. Какое-то время он волочился в обозе польских войск. А потом поляки же его расстреляли. Просто потому, что он стал им не нужен. Примечательно, что решение о расстреле даже не обсуждалось на высоком уровне. Достаточным оказалось распоряжения одного польского полковника.

Конец бесславный, но вполне заслуженный. Об этом трагическом финале своего давнего предшественника надо бы задуматься евроинтеграторам сегодняшним. Так ведь не задумываются. А напрасно!

Загадка Конотопского боя

Бою под Конотопом, состоявшемуся 28 июля 1659 года, на Украине сегодня присвоен ранг битвы (то есть – генерального сражения). Авторы «национально сознательной» ориентации гордо именуют его «одной из самых выдающихся побед украинского оружия», «славным символом национально-освободительной борьбы украинского народа», «военным триумфом», достигнутым «благодаря военным способностям гетмана Ивана Выговского». Эта «мастерски выигранная битва», по словам упомянутых авторов, «засвидетельствовала чрезвычайный героизм и высокий уровень военного искусства вооруженных сил Украины», «коренным образом изменила ход украинско-московской войны, развязанной Москвой в 1658 году».