Загадки Короны - [61]

Я обещал Баксли присмотреть за тобой и твоей матерью. Как раз в то время мы с Паксахарой стали встречаться чаще. О нашем союзе не должна была знать ни одна живая душа – иначе все пропало. И однажды я заметил, что Корлисса как-то подозрительно на меня косится. Я понял: мой секрет, столь тщательно оберегаемый, раскрыт. От твоей матери невозможно было ничего утаить. Как и все Воспевающие Ветер, Корлисса обладала особым даром. Твоя мать умела читать мысли. Она была телепатом.

– Значит, она погибла не случайно? – прорычал Элдвин, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться дяде в глаза.

– Я пробовал с ней договориться. Твердил ей, что я делаю это во благо Земель Прайдов. Но она была в точности как твой отец. Невозможная праведница. К тому же она могла читать мои мысли, и что бы я ни говорил вслух, голоса в моем сознании выдавали меня с головой.

Она пустила тебя вниз по течению, чтобы защитить от меня. Я не успел остановить ее. Мы сцепились, и я столкнул ее в реку.

Слепая ненависть захлестнула Элдвина. Он метнул в дядю острый каменный обломок. Но ему навстречу, вскинутый волею Мальверна, тут же взлетел камень побольше.

– Я ведь тоже могу рассердиться, – вкрадчиво заметил Мальверн. – Не горячись, племянник. Я сильнее тебя и не ведаю жалости.

Гилберт и Скайлар беспомощно наблюдали за схваткой дяди и племянника.

Два камня висели между ними, сойдясь в телекинетическом поединке. Мальверн быстрым движением мысли обрушил Элдвинов камень на землю. Затем, чуть мотнув головой, кошачий владыка сбил племянника с лап и швырнул его об один из семи камней. Элдвин укрылся в их кругу – совсем как в видении Гилберта.

Опершись лапой на стоячий камень, Элдвин медленно поднялся.

И вдруг он услышал шепот, доносящийся словно из глубокой древности:

– Мангуст.

Кто это говорит? Элдвин прислушался, не отнимая лапы от монолита, и голос повторил:

– Мангуст.

Он, конечно, крепко ударился головой, но ведь не настолько же, чтобы ему мерещились потусторонние голоса.

– Похоже, это говорит камень, – сказала Скайлар.

У Элдвина отлегло от сердца: значит, не почудилось. Он отнял лапу, и глыба замолчала. Тогда кот снова дотронулся до гладкой поверхности, и в третий раз раздалось:

– Мангуст.

– Если коснуться камня, он называет одного из семерых наследников, – догадалась Скайлар. – Нам нужно узнать их всех!

Сверху донесся шум крыльев. Задрав голову, Элдвин увидел снижающуюся птицу. Она так часто махала крыльями, что казалось, капли дождя отскакивают от неярких сине-фиолетовых перьев.

– Сизый сокол! – В голосе Скайлар слышалось облегчение. – Самые быстрокрылые птицы в питомнике. Благородные, честные и к тому же несокрушимые воины.

Сокол кружил над Мальверном, как будто готовый вонзить острые когти в спину кота-предателя. Но вот птица села рядом с ним и начала меняться. Когти превратились в лапы, а клюв – в серую морду. Благородный сокол обернулся Паксахарой.

– Я должна поблагодарить вас, – обратилась она к фамильярам. – Без вас мне ни за что не отыскать бы Корону.

Элдвин и Скайлар переглянулись и кивнули друг другу. Оба начали потихоньку пятиться, направляясь каждый к своему стоячему камню.

– Узнай наследников! – прошептал Элдвин. – Мы с Гилбертом тебя прикроем.

Повторять не пришлось. Скайлар метнулась к одному из монолитов и прижала к нему кончик крыла. Элдвин был достаточно близко, чтобы услышать голос камня:

– Оранжевая жаба.

– Нужно уничтожить семь камней! – сказал Мальверн Паксахаре. – Трое из Пророчества не должны узнать их секреты.

Скайлар уже касалась третьего камня.

– Росомаха! – выкрикнула сойка, и в этот самый миг из лап Паксахары вырвались молнии.

Прошив воздух изумрудным штопором, они ударили в третий монолит и обрушили его. Скайлар отшвырнуло и накрыло градом обломков.

Элдвин силой мысли оттащил от сойки камень покрупнее и кинул его в Паксахару. Ведьма дернула ухом, и перед ней возникла темная дыра, которая тут же всосала летящий обломок. Зайчиха шевельнула запястьем, и два залпа молний сровняли с землей два первых камня.

Гилберт тем временем подскакал к четвертому монолиту; Тенек не отставал от него ни на шаг. Перепончатая лапа дотянулась до глыбы.

– Обезьяна-кривун! – радостно завопил лягух.

– Ревун, наверное, – поправила Скайлар, с трудом вставая на лапы.

– Ну да, – согласился Гилберт. – Но разве разберешь в таком-то грохоте, да еще Паксахара мечет эти свои молнии прямо мне над ухом.

Зайчиха теперь сосредоточилась на оставшихся глыбах. Элдвин видел, как в кончиках ее лап, потрескивая, зреют молнии. Он прыгнул к камню в надежде отвлечь ведьму и дать Скайлар и Гилберту возможность услышать еще три слова. Но коснуться монолита Элдвин не успел: кто-то мертвой хваткой вцепился ему в загривок. Элдвин перекувырнулся и увидел Мальверна. Дядины когти глубоко впились в его тело.

– Я же сказал, что не ведаю жалости! – прошипел кошачий владыка.

Краем глаза Элдвин заметил, что Гилберт что-то шепчет Теньку. В следующий миг призрачный щенок бросился на Паксахару, которая как раз готовилась исторгнуть новый залп молний.

Мальверн крепко держал Элдвина, вдавливая его в грязь. Большой обломок камня двинулся было к затылку Мальверна, но застыл в воздухе на полдороге.