Загадки истории. Чингисхан - [104]

Когда Великий эмир вступил в Тебриз, его сын предстал перед ним с веревкой на шее. Окружение принца вело себя настороженно, понимая, что расследование Тимура ничем хорошим для них не закончится. Так и случилось. Эмир выяснил, что состоянием его сына пользовались все, кому ни лень. Наперсники Миран-шаха, и те, что своекорыстно использовали его безумие, и те, которые ничего не сделали для того, чтобы удержать его в рамках дозволенного, были приговорены к смертной казни и преданы смерти. Принц остался жив только потому, что отец убедился в его безумии: сумасшедшие, согласно исламу, пользуются репутацией в некотором роде святых, и этот несчастный не мог в полной мере отвечать за свои дела.

Теперь оставалось восполнить потери, заново отстроить разрушенное, возвратить имущество тем, кто был его лишен, восстановить законность и правосудие и наконец — и прежде всего — покарать смутьянов. Кроме того, предстояло удостовериться в том, что Баязид — правитель Османской империи — придерживается определенных зон влияния. Тимур всегда был верен слову, и если обещал свою защиту и покровительство, то придерживался обещания. Поэтому, разобравшись с претензиями сюзерена к Баязиду, переключился на очередную задачу. Ставить их перед собой великий эмир умел. На этот раз его войско выступило против Грузии. Оно без сопротивления дошло до Тбилиси.

Теперь надо было что-то делать с османами. Тем более, что Тамерлан получил подтверждение тому, кем считает его Баязид. Судя по лишенным вежливости словам, великого эмира унизительно называли «хромым бедолагой», который вмешивается не в свои дела, и добавили, что негоже великому Баязиду Молниеносному принимать вызов от такой немощи. Он готов сам выступить на него с походом, чтобы показать: на этот раз Тимуру придется иметь дело не с диким племенем, так что победы ему ждать не стоит.

Тамерлан это воспринял как объявление войны. Он собрал войско и устремился на Анатолию. Так возник конфликт между двумя великими тюркскими державами, между двумя полководцами, дотоле знавшими лишь победы и считавшимися непобедимыми.

Первый город, который попал под горячую руку великого эмира, — Сивас. В некоторых источниках сказано, что верный обещанию не трогать мусульман, Тимур отвел душу на христианах. Четыре тысячи сипахов-армян, выданных ему, по его приказу были заживо зарыты в землю по десять человек, в положении, напоминающем зародыш. Не щадили ни женщин, ни детей.

Узнав о произошедшем, Баязид был готов незамедлительно выступить против войска Тамерлана, но тот был вынужден свернуть кампанию и направиться на Сирию. Этому решению вновь воспротивилась вся знать и воины, уставшие от изнурительного Индийского похода. Но великий эмир напомнил им, что все зависит от воли Аллаха, в руки которого они должны отдать свои жизни. И победы, одержанные на поле брани — тоже лишь воля Аллаха, но удача еще ни разу не подводила того, кто вверил свою судьбу единственному истинному Богу на земле.

Войдя в Сирию, Тамерлан в первом же бою смел сирийско-египетские полки. Дамаск хотел сдаться без боя, позволив войску эмира беспрепятственно войти в город. Но в этот момент вдруг сам мамлюкский султан явился во главе отменно оснащенного войска, и тогда город решил отбиваться. Говорят, в решении важных вопросов — первая мысль от Бога. То, что Дамаск изменил свое решение, дорого обошлось его жителям и защитникам.

Тамерлану быстро становились известны все уловки и планы, которые противник собирался применить против него. Например, он узнал, что его хотят убить — обезглавить войско. Эмир хотел выманить султана, чтобы сразиться с ним на открытой местности, не входя в город. Но тот это предложение отверг. Более того, он осыпал почестями перебежчика от Тимура, открыто устроив в его честь фейерверк. Тимур решил сняться с лагеря для перегруппировки своего войска. Может, это была маленькая хитрость, которая и сработала, но мамлюкам показалось, что пришло время напасть на войска Тимура.

Военная хитрость сработала. Тамерлан действовал с привычной для него быстротой, что стало для сирийско-египетской армии подлинной трагедией. На поле брани осталось лежать множество убитых. Брошенный Дамаск направил к Тимуру делегацию, состоявшую из цвета интеллектуальной элиты, с предложением капитуляции. Город был обложен данью. Не сдавалась лишь одна крепость, на взятие которой потребовалось более сорока дней. За это время Тимур успел заболеть, снова испугав своих приближенных, но каким-то невероятным образом ему удалось встать на ноги. Но на этот раз он находился в мрачном расположении духа. Свое настроение эмир решил выместить на жителях Дамаска. Город был отдан на разграбление, а потом сожжен. Вероятно, Тимуру было непросто сдерживать войско, разъяренное столь долгим и упорным штурмом надоевшей своим упорством крепости. После разграбления еще одного сирийского города, Хамы, великий эмир покинул страну и больше не думал о ней. Естественно, после его ухода мамлюки тут же снова утвердились на этих землях. Сирийский поход продолжался почти шесть месяцев, и хочется понять, почему Баязид так и не воспользовался этим временем, чтобы напасть на великого эмира с тыла?