Загадки Древней Руси - [42]
Один из исторически древнейших примеров: китайские хроники I тысячелетия до н. э. знают кочевой и воинственный народ «динлины», живший в степях и полупустынях севернее Китая. Археологи считают, что под динлинами подразумеваются ираноязычные кочевники евразийских степей, то есть какая-то племенная группировка, относящаяся к скифоидным археологическим культурам. Археологически известно, что носители этих культур действительно к середине I тысячелетия распространились очень широко, в том числе по степям Тувы и Монголии. Казалось бы, как здорово: китайские хроники донесли до нас живое имя народа, о котором мы имеем только археологические сведения! А на самом деле слово «динлин» по-китайски означает «рыжий», и, естественно, к названию народа не имеет никакого отношения: это типичное прозвище. Зато по нему мы можем судить о цвете волос этого народа. И, конечно, вряд ли он был рыжим в нашем понимании. Но с точки зрения китайцев, людей стопроцентно черноволосых, это были относительно светловолосые люди, что вполне нормально для представителей европеоидной расы, к каковым относятся практически все носители скифоидных культур.
Так вот, все сказанное имеет прямое отношение к нашей теме. Понятия «рус», «рос» вошли в название многих древних и средневековых народов Европы либо в чистом виде, либо в виде одного из корней сложного слова, либо в модифицированном виде, близком по смыслу к современному французскому «rouge» — красный, рыжий. Таковы собственно русы или росы, о которых в основном и пойдет речь ниже, но были еще роксоланы — по-видимому, один из степных народов, входивших в объединение аланов, росомоны — германское или аланское племя, тоже участвовавшее в Великом переселении народов. Таковы ругии — германское племя, известное в эпоху Великого переселения народов, рутении («рыжие») — изначально кельтское племя, известное в начале эры в Центральной Европе, территория которого была постепенно занята частично славянскими, частично германскими народами.
Таким образом, выяснение происхождения русского народа и по сложению Руси как государства включает и выяснение того, кто, когда и почему назвал этот народ и это государство именно этими терминами. Но это не все. Историки всегда пытались понять, почему этот этноним стал еще и самоназванием народа, а Русь — названием страны, принятым ее населением. Но историческая задача не сводится к чисто терминологической стороне вопроса. Конечно, главной всегда была задача выявления тех причин, которые вызвали сложение государственности на некоей территории, заселенной определенным народом, и конкретных путей, которыми этот процесс шел. Понятно, что все это касается и русского народа, и Руси.
Ну а теперь — конкретно о русах или росах. Так кто, кого и когда так называл? И какой смысл вкладывал в это слово? Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется резко сменить нашу источниковедческую направленность и обратиться в основном к письменным источникам, лишь изредка возвращаясь к археологии. Поясним: это объясняется вовсе не тем, что археологических материалов эпохи раннего средневековья у нас меньше, чем их осталось от более ранних эпох. Все как раз наоборот, что вполне очевидно. Но дело в том, что археологические материалы раннего средневековья показывают, какие территории из интересующих нас заселены славянскими, а какие — неславянским культурами, которые лишь постепенно «ославянились» в процессе становления единого Русского государства. Более того, археология показывает нам, в какой последовательности и какими темпами шел этот процесс. Но она не в состоянии нам сказать практически ничего о том, как именно называлось то или иное племя, как славянское, так и неславянское, из числа тех, которые упоминаются в письменных источниках разного рода.
Тем не менее археологи всегда пытаются привязать известные им археологические культуры к известным из письменных исторических источников этнонимам, и это желание вполне оправдано: ведь именно таким путем можно восстановить истинную историю какого-либо народа. В самом деле, если мы точно знаем, что эта археологическая культура оставлена именно этим народом, то, отслеживая эволюцию этой культуры в глубь веков, к ее истокам, мы тем самым отслеживаем и историю оставившего эту культуру народа. Собственно, это и есть тот ретроспективный метод в археологии, о котором мы говорили в начале предыдущей главы, как о самом эффективном, на наш взгляд.
Но тут мы сталкиваемся с одной принципиальной трудностью. Исходя из позднесредневековых археологических и исторических материалов, мы можем уверенно говорить о том, что вот этот круг культур, безусловно, оставлен русским населением, и даже определить, какая часть из них принадлежит прямым потомкам более раннего славянского населения, а какая — потомкам населения, скажем, балтского или угро-финского. Но вот мы «спускаемся» по времени в раннее средневековье, то есть в эпоху, предшествовавшую сложению общерусского Государства и общерусской культуры, которая значительно (хоть и далеко не полностью) снивелировала межплеменные культурные различия между составившими ее этническими компонентами. Здесь мы видим эти культурные компоненты в более «чистом» виде: это локальные варианты все тех же славянских и неславянских культур, оставленных теми племенами, из которых составится будущий русский народ и его ближайшие этнические «родственники» — будущие украинцы и белорусы. И само собой, нам нужно понять, с какими конкретно племенами, известными нам по письменным источникам, эти локальные варианты археологических культур связаны. Только тогда мы действительно получим достоверную — и археологически, и письменно — историю народа, где данные источников одного типа проверяются данными источников другого типа.
