Загадки Древней Руси - [40]

Трипольская культура хорошо исследована археологически. Оказывается, носители этой культуры жили в крупных поселках и строили дома, зачастую даже двухэтажные, используя эту самую технологию — каркасно-плетневые стены, обмазанные глиной. И технология эта прекрасно прижилась в этой климатической зоне. Оно и понятно: здесь было жарко и достаточно сухо, поэтому обмазанные глиной стены успевали затвердевать до начала осенних дождей, и требовали они каждый год лишь небольшого подновления — подмазки.

В общем, с зоной степей и даже лесостепей все понятно. Но как объяснить то обстоятельство, что стены из обмазанного глиной плетня имеются у жилищ на памятниках культур и бронзового, и начало железного веков, и раннего средневековья в заведомо лесной зоне, севернее Карпат? А именно такие часто встречаются — наряду со срубными — на памятниках тех культур, которые мы называли выше в качестве праславянских, раннеславянских и собственно славянских. Причем в тех типах жилищ, которые считаются маркирующими для славянского этноса, начиная с его глубоких корней: подквадратные полуземлянки с глиняными очагами в одном из углов и двускатными соломенными крышами.

Ну, не могли они сложиться как местная технология строительства в лесной зоне! Не тот климат, не те условия! Ясно, что это привнесено сюда с юга, где леса мало, зато тепло и сухо. И перенесено, конечно же, не кочевниками-скотоводами южных степей, которым хижины не нужны в силу подвижности их образа жизни, а людьми оседлыми, древними земледельцами в основе своей. Естественно, что и они разводят скот, охотятся, ловят рыбу, то есть ведут комплексное хозяйство, но именно потому, что они в первую очередь — земледельцы, они и оседлы.

Остается только удивляться, что этот способ строительства вообще смог прижиться в лесной зоне. По-видимому, этому способствовал упорный консерватизм тех, для кого данный способ был традиционен, то есть для оседлых, коренных земледельцев, да еще достаточно теплая и сухая фаза климата, на протяжении которой носители этой традиции перемещались в более северные лесные районы. Так вот, на наш взгляд, это могли быть только потомки северобалканских древнеземледельческих культур, в том числе — и даже скорее всего — потомки «трипольцев». Пусть и не прямые, но те, которые на протяжении последующих за гибелью этой культуры веков не потеряли самого главного культурного признака своих предков — земледелия и оседлого образа жизни.

Итак, пора подвести итог всему, сказанному здесь о происхождении и ранней истории славян. По сравнению с тем, что на эту тему имеется в научной литературе, наша глава — капля в море. За рамками нашего изложения остались горы самых различных материалов. Мы, например, практически не касались одного из исторических источников, активно привлекаемых специалистами — лингвистами в основном — для решения вопросов происхождения и распространения по миру какого-либо этноса — топонимики и гидронимики. Есть и еще один из видов лингвистических источников, о котором мы даже не упомянули: это наличие в основной, древней лексике какого-либо языка слов, обозначающих разные ландшафтные и экологические понятия. Например, горы, лес, степь, пустыня, море, какие-то породы животных или типы растений и т. д. По набору этих слов лингвисты пытаются определить, на каком этапе зарождения и развития данного языка его носители жили в тех или иных природных условиях.

В общем, мы не сказали о многом. И сделали это по двум причинам. Первая очевидна: нельзя объять необъятное (хотя иногда очень хочется!). Особенно, когда огромному вопросу посвящаешь одну главу. Вторая же причина заключается в том, что обращение к материалам лингвистики не вносит ясности в вопрос о происхождении славян — пока, по крайней мере. Да, славянская топонимика есть на всей территории, где сегодня живут славянские народы, и еще на некоторых других, например, кое-где на современной восточногерманской, на современной греческой и еще в некоторых регионах Европы. Да, на современной славянской территории имеется масса иноязычных топонимов, в разных ее местах — разных языков. В некоторых местах иноязычных топонимов бывает намного больше, чем собственно славянских, что свидетельствует о том, что славяне не были коренными насельниками в этих землях. Но ведь об этом же говорит и археология! Однако преимущества последней состоят в том, что благодаря знанию относительной хронологии культур она точнее, чем современная лингвистика, может сказать, в какое время какая культура жила на этом месте и в какой последовательности эти культуры сменяли друг друга. В результате, скорее лингвистика получит от археологии данные, уточняющие хронологические этапы становления изучаемого языка, чем археология от лингвистики данные, уточняющие время жизни на некоей территории изучаемого народа.

И еще. Как мы не раз говорили выше, в своем изложении мы в основном опирались на труды В. В. Седова по славянской истории. Так вот, надо подчеркнуть, что его исследования по этой проблеме носят комплексный характер, хотя в основном строятся на археологическом материале (что естественно для профессионального археолога). И, насколько это возможно, он учитывает и данные лингвистических исследований, в том числе и топонимические.