Загадки даун-космоса - [6]

срубил у него спинку. Спинка отлетела в угол. - Я больше табуретки люблю.

Я в деревне вырос. Скамейки и табуретки...

Петька восхищенно смотрел на Генерального Секретаря. Он себе его таким и

представлял - народным руководителем, который сам жил и другим жить давал.

Брежнев повесил саблю на место, сел за стол.

- Присаживайся, товарищ Углов.

Петька присел на новый табурет.

Брежнев выдвинул ящик стола, достал пачку жвачки "Вригли" и протянул

Петьке.

- Жвачка.

Петька взял одну пластинку.

А Брежнев развернул и засунул в рот оставшиеся четыре.

- Я, когда речи говорю, - разжевывая, сказал он, - всегда жвачку жую для

смеха. - Он надул огромный пузырь. Пузырь лопнул и на подбородке

Генерального Секретаря повисла белая борода. Он сразу стал похож на деда

Мороза. Леонид Ильич собрал жвачку пальцем и отправил назад в рот.

Углов заулыбался, что Брежнев такой простой и с чувством юмора.

- Ну, товарищ Углов, выкладывай, что там у тебя.

Петька поерзал на табурете, не зная с чего начать.

- Леонид Ильич! У вас работы по горло и вы, конечно, все заметить не

можете. И поэтому всякие гады, пользуясь этим, творят за вашей спиной

безобразия разные.

Брежнев нахмурился.

- Я безобразий в СССР не допущу!

- Вот и я говорю! Чтобы у нас при таком Генеральном Секретаре, такая

хреновина творилась!

Брежнев кивнул и, сцепив руки замком, потер большими пальцами друг о

друга.

Петька выдохнул.

- Вот какое дело, Леонид Ильич!.. Товарищ Генеральный Секретарь Политбюро

ЦК КПСС!.. Нашего подлинно народного певца и артиста Владимира Семеновича

Высоцкого совсем заклевали разные гады, которые не понимают душу русской

песни и не смотрят русского кино! Его совсем затюкали, не дают ему как

следует работать, записывать пластинки и сниматься в хороших кинофильмах.

Он же через это может психануть и повеситься, как Есенин, или тяжело

заболеть. Я считаю, что нашей партии нужно принимать меры.

Брежнев неожиданно заулыбался.

- Говоришь, товарищ Углов, нужно нашей партии принимать меры? Дело

говоришь! Да только ты позабыл, что у нашей партии миллионы глаз и рук. И

она все видит и всегда принимает меры вовремя! Пойдем, товарищ Углов, я

тебе что-то покажу, - Брежнев вышел из-за стола, подошел к стеллажу с

книгами, нажал на книгу "Маркс и Энгельс" и стеллаж бесшумно отъехал в

сторону. За ним открылся коридор.

Брежнев направился в него, но остановился, вернулся к столу и вытащил из

тумбы бутылку "Столичной".

- Пригодится, - загадочно сказал он. - А ты, товарищ Углов, стаканы

возьми.

Брежнев прошел в потайной ход. Петька со стаканами последовал за ним.

Стены коридора украшали портреты вождей - Ленина, Кагановича,

Дзержинского, Молотова, Ворошилова, Сталина, Хрущева и других.

- А это кто? - Петька остановился перед незнакомым портретом. На портрете

был изображен какой-то дядя в пенсне и с немецкими усами кверху.

- Это наш немецкий товарищ.

- Эрнст Тельман?

- Нет, это его родственник, товарищ Кохаузен.

- А... Я сразу понял, что он немец. По усам.

- Наблюдательный ты, товарищ Углов, - похвалил Брежнев. - Пойдешь в органы

работать? Такие там нужны. Я Андропову позвоню, скажу чтоб тебе сразу

внеочередное звание присвоили, подполковника.

- Спасибо, товарищ Брежнев, - у Петьки на глазах навернулись слезы.

Служу Советскому Союзу... А нельзя ли мне присвоить лучше тогда полковника

в отставке. А то я, товарищ Брежнев, как-то уже привык жить своим умом со

своего огорода. Брежнев усмехнулся.

- Ну что ж... Плохой бы я был Генеральный Секретарь, если б не мог людям

место определять...

Они подошли к двери, обитой черной кожей.

Брежнев приложил палец к губам и тихонько приоткрыл дверь.

И тут Петька услышал из-за двери голос Владимира Высоцкого, который пел:

А на левой гр-руди пр-рофиль Сталина-а-а А на пр-равой Маринка

анфа-а-ас-с...

Петька удивился. Запись была такая чистая, как будто за дверью пел

настоящий Высоцкий.

- Неужели по радио передают?!

- Ага. По Би-Би-Си - пошутил Брежнев. Он поманил Петьку пальцем, предлагая

заглянуть в помещение. Петька просунул внутрь голову и увидел живого

Высоцкого! Владимир Семенович сидел с гитарой на диване и пел! А перед ним

на журнальном столике стояли микрофон, початая бутылка водки, стакан и

банка шпрот. Под столиком вращались катушки магнитофона.

Петька не верил глазам.

- Записывается у меня Володя, - шепнул ему Брежнев. - Я ему условия

создал. Грюндик купил на чеки в "Березке". Я и название для записи уже

придумал. Концерт в Кремле будет называться.

- Ого! А пластинка выйдет?

- С пластинкой, товарищ Углов, пока обождем. Сейчас это было бы

идеологически несвоевременно. Пусть лучше думают пока, что Володю

зажимают. От этого его народ больше любить будет.

Тем временем Высоцкий допел "Баньку", нажал на паузу и налил себе

полстакана водки.

- Кхе-кхе! - сказал Леонид Ильич. - Володя, не помешаем тебе?

Высоцкий остановился с поднятым стаканом.

- Леонид Ильич! О чем вы?! Да если б не вы...

Брежнев махнул рукой.

- Ладно тебе! Не преувеличивай. - Они с Петькой прошли в комнату. - А это

вот хочу тебя познакомить - товарищ Петр Углов.

- Да ну?! - Высоцкий отложил гитару и встал с дивана. - Да я о тебе,