Загадки авиакатастроф - [104]

«Джамбо» все еще мирно подремывал у галереи «7-правой», а в его салонах и пилотской кабине кипела работа. Экипаж в составе капитана Джеймса Макгвайра, второго пилота Реймонда Вагнера и бортинженера Джерри Аврита готовил машину к трансатлантическому перелету. Макгвайр и Вагнер программировали инерциальную навигационную систему — «мозг» самолета, способный с высочайшей точностью вывести его в нужную точку трехмерного пространства, а Аврит в сотый раз проверял свое сложное хозяйство — двигатели, топливо, электро-и гидросистемы — все те «железки», которые должны работать без сучка и задоринки, чтобы безопасно доставить бесценный груз — пассажиров — на другую сторону неласковой декабрьской Атлантики.

13 стюардесс и стюардов тоже не сидели сложа руки. Они принимали тележки с бортовым питанием, убирали салоны, меняли подголовники, раскладывали свежие журналы и газеты — так хозяева наводят порядок в своем доме перед приходом дорогого гостя.

Под слоновьим брюхом «Боинга» в свете прожекторов тоже суетились люди. Одни на тележках подвозили багаж пассажиров, прибывших из Франкфурта и направлявшихся в Нью-Йорк, другие запихивали его в необъятный грузовой отсек. Бели бы только они знали, что они грузят…

В 17.45 на борт «Владычицы» поднялись первые пассажиры. В предпраздничной суматохе вышла неразбериха с билетами, и рейс пришлось немного задержать у терминала. Но вскоре все было расставлено на свои места, и в 18.25 четыре мощные турбины «Пратт энд Уиттни» легко унесли загруженный на 3/4 «Боинг-747» в черное английское небо.

В Центре управления воздушным движением, расположенном на северо-западном побережье Шотландии в Прествике, заканчивалась очередная напряженная смена. «Час пик» на трансокеанской магистрали уже миновал, и диспетчеры могли немного расслабиться. В 18.58 на связь с «верхним» диспетчером Прествика Томом Фазером вышел второй пилот Вагнер: «Добрый вечер, это Клипер 103. Просим разрешения на трансатлантический перелет. Предполагаем пересечь береговую черту в точке: широта — 54° северная, долгота — 10° западная. Эшелон — 10300 м, скорость — 0,84М». Скорость была немного великовата, но Фазер прекрасно понимал, что экипаж делает все возможное, чтобы ликвидировать отставание от графика, вызванное задержкой в Хитроу, и поэтому без долгих разговоров дал «Владычице морей» «зеленую улицу»: «Клипер 103, вас понял. Разрешаю трансатлантический перелет из точки 54° — 10° до Кеннеди».

Зеленое «зернышко» рейса 103 медленно ползло через все индикаторы кругового обзора Центра УВД в Прествике. Диспетчер Алан Топп, который слышал переговоры между вторым пилотом «Боинга» и Фазером, мельком взглянул на свой экран и даже подпрыгнул от неожиданности — отметка «Клипера» разделилась на пять частей. Он бросился к соседнему монитору, на который выводилась «картинка» с другого радиолокатора, но и там вместо одной крупной засветки мерцали несколько мелких. Через пару секунд исчезли и они. Испуганный диспетчер попытался докричаться до старшего смены, но тот был занят и в ответ на отчаянную жестикуляцию Топпа лишь раздраженно махнул рукой. Он снимал с телетайпа сообщение из сейсмологической лаборатории Эскадельмур, расположенной в графстве Дамфришир. Сообщение было весьма необычным — чуткие приборы станции зафиксировали явление, крайне редкое для этих мест. В 19.03 на границе Англии и Шотландии произошло землетрясение силой до 1,9 баллов по шкале Рихтера. Эпицентр землетрясения находился в районе городка Локерби…

В тот вечер Элла Рамсден была в неважном настроении. За неделю до Рождества, впервые за три с половиной года, к ней приехал сын с женой и двумя мальчишками, ее внуками. Наконец-то в уютный старинный домик в Локерби вернулись жизнь и веселье — о, чего так не хватало одинокой 59-летней женщин«. Но дела службы заставили сына покинуть родительский дом 20 декабря, и миссис Рамсден осталась коротать долгие зимние вечера в привычной компании болонки Кары и трех золотых рыбок. Целый день после отъезда гостей она убирала беспорядок, оставленный шустрыми близнецами, а под вечер присела у телевизора посмотреть свой любимый телесериал. Но испытанное средство не помогло — на душе все еще скребли кошки — и когда в 19.00 сериал закончился, Элла решила разобрать рождественские поздравления, которые успели накопиться за предпраздничную неделю. Но конверты так и остались нераспечатанными.

«Я присела у камина, чтобы разглядеть рождественские открытки, — вспоминала Элла Рамсден, — но в эту секунду до меня донесся какой-то странный звук. Звук был настолько необычным, что я даже не могу описать его. Он становился все громче и громче, пока не превратился в нестерпимый рев. Мой дом задрожал, словно в лихорадке. «Кара, здесь что-то не так», — сказала я своей собаке, которая тонко скулила, поджав хвост. Не поднимаясь с колен, я перебралась от камина к окну и отодвинула занавеску. Над восточной частью города поднималось оранжевое зарево. В следующее мгновение раздался страшный взрыв, и над Локерби поднялся огненный гриб, очень похожий на атомный взрыв на тех фотографиях, которыми нас так долго пугали:'И я поняла, что случилось нечто ужасное, скорее всего, один из военных самолетов, которые летают с такими бомбами, врезался в землю прямо на окраине нашего городка. «Бежим, Кара!», — крикнула я и, схватив собаку под мышку, кинулась в кухню, где был запасной выход. Но взрыв так тряхнул мой домик, что дверь перекосило и она намертво застряла в проеме. Но я этого не знала и решила, что это половичок попал под дверь и мешает ей открываться. Я нагнулась, чтобы вытащить его, и в этот момент дом опять затрясся, но уже гораздо сильнее, чем в первый раз. Затем какая-то сила потащила меня назад в дом. Одной рукой я вцепилась в дверную ручку, а другой держала насмерть перепуганную Кару. Мне казалось, что по комнатам носится страшной силы торнадо, сметая все на своем пути. И вдруг этот кошмар прекратился сам собой и вокруг стало тихо-тихо. Эту неестественную, неживую тишину я не забуду никогда.