«Загадка женственности»['The Feminine Mystique'] - [25]

Вызывает удивление, что феминистки вообще смогли чего-то добиться и не превратились в озлобленных мегер, но были женщинами, энтузиазм которых постепенно возрастал, а сознание того, что они творцы истории, крепло. В жизни Элизабет Стэнтон больше душевной стойкости, чем ожесточения. Она продолжала рожать детей, когда ей было уже за сорок, и писала Сьюзен Энтони, что этот 'будет, безусловно, последним и что все еще только начинается. «Мужайся, Сьюзен, наш расцвет не наступит раньше, чем нам исполнится 50 лет». Болезненно неуверенная в себе и постоянно переживающая из-за своей внешности — не в связи с дурным отношением к ней со стороны мужчин (у нее были поклонники), а из-за красивой старшей сестры и матери, считавшей косоглазие трагедией жизни, — Сьюзен Энтони была единственной женщиной из всех феминисток девятнадцатого века, которая соответствовала в какой-то степени созданному мифу. Она ощутила себя преданной, когда ее подруги начали выходить замуж и рожать детей. Но несмотря на то, что она держалась вызывающе, она не была старой девой, увлекающейся кошками. Одна путешествуя по городам, штудируя перед собраниями свои выступления, максимально используя свои способности лектора, организатора, завсегдатая кулуаров Конгресса, агитирующего его членов за принятие своего законопроекта, она шла своим путем в этом постоянно раздвигающем для нее свои границы мире.

За свою жизнь эти феминистки изменили тот привычный образ женщины, который оправдывал ее деградацию. На одном из собраний, когда мужчины глумились над предложением предоставить женщинам избирательное право и говорили, что последние так беспомощны, что их надо на руках переносить через лужи в карету, гордая феминистка по имени Соджернер Трут подняла свою черную руку:

«Посмотрите на мою руку! Я пахала, сажала и собирала урожай… а разве я не женщина? Я могу работать столько же, сколько мужчина, и есть столько же — когда есть еда, я даже могу переносить побои… Я родила тринадцать детей, и почти всех их продали в рабство, но, когда я оплакивала свое материнское горе, никто, кроме Иисуса, не слышал меня! А разве я не женщина?»

Образ изнеженной пустышки стал терять свое значение также благодаря все возрастающему количеству женщин — а их были тысячи, — работавших на фабриках из красного кирпича, например благодаря девушкам с фабрик Лоуэлла, боровшимся против ужасных условий труда, которые в связи с тем, что к женщинам относились как к существам более низкого разряда, были даже несколько хуже, чем для мужчин. Но женщины, вынужденные после двенадцати- или тринадцатичасового рабочего дня на фабрике выполнять еще всю домашнюю работу, не могли стать лидерами в этом движении, полном страстного увлечения и энтузиазма. В основном его возглавляли женщины, происходившие из средних слоев общества и стремившиеся любыми путями получить образование и разрушить этот бессодержательный образ.

Что двигало ими? «Я должна дать выход запертой во мне энергии каким-то новым способом, — записала Луиза Мэй Элкот в своем дневнике, когда решила принять участие в Гражданской войне в качестве сиделки. — Удивительно интересное путешествие в новый мир, наполненный волнующими видениями и звуками, новыми приключениями и постоянно возрастающим чувством великой миссии, я предприняла. Я молилась, когда неслась через всю страну, белую от обилия палаток, всю бурлящую патриотическими чувствами и уже красную от крови. Мрачное время, но я рада, что живу в нем».

Что двигало ими? Одинокая и мучимая сомнениями Элизабет Блэкуэлл, приняв неслыханное, ужасное решение стать женщиной-врачом, не обращала внимания на насмешки, посредственные оценки и продолжала делать анатомические вскрытия. Она боролась за то, чтобы ей была предоставлена возможность наблюдать вскрытие половых органов, но не осмелилась принять участие в шествии во время празднования актового дня, потому что считала это неприличным для дамы. Так как ее избегали даже ее коллеги врачи, она писала:

«Я не только врач, но и женщина… Теперь я понимаю, почему раньше никто не жил такой жизнью. Эта жизнь очень тяжела, единственное, что поддерживает тебя в борьбе с любым видом социальной оппозиции, — это твоя великая цель… Мне бы хотелось хоть изредка немного развлекаться. В целом жизнь моя чересчур спокойна и размеренна».

В ходе столетней борьбы реальность опровергла миф о том, что женщина добивается прав лишь для того, чтобы в дальнейшем, использовав их, отомстить мужчине и стать выше его. Завоевав право на получение равного с мужчинами образования, право на публичные выступления, на владение собственностью, право на труд и получение профессии, а также право самим распоряжаться своими доходами, феминистки почувствовали, что у них осталось меньше поводов ожесточаться против мужчин. Но надо было провести еще одно сраж. ение, о чем в 1908 году говорила М. Кзрри Томас, блистательная женщина, первый президент Брин-Мор-колледжа:

«Женщины составляют половину человечества, но всего сто лет назад… женщины жили полубессознательной, сумеречной жизнью, полжизни проводя в ожидании и видя только тени мужчин, проходящие мимо. Это был мир мужчин. Законы были созданы для мужчин, правительство формировалось для мужчин, вся страна была только для мужчин.