Загадка железного алиби - [16]

— Энрайт? — прошептал Хьюз.

— Несомненно! — ответил я.

— Отлично! — удовлетворенно откликнулся он.

И тут же еще один человек приблизился к нам и неожиданно встал навытяжку перед полковником.

— Проследите за ним, — тихо приказали Хьюз. — И смотрите не упустите.

— Есть, сэр, — ответил тот.

Он отдал честь, поднялся по ступенькам и осторожно проскользнул в ту черную, мрачную дверь.

Часы над доком Миллуолл пробили одиннадцать, когда мы с полковником сели в автобус, который направлялся в более светлый и радостный район Лондона. Полковник был скуп на слова во время поездки. Повторив свой совет порадовать завтра инспектора Брея, он распрощался со мной на Стрэнде.

И вот, моя леди, я сижу теперь у себя в кабинете в ожидании чрезвычайно важного дня, который уже скоро наступит. Согласитесь, вечер у меня выдался насыщенный. Женщина, окруженная запахом сирени, пригрозила, что если я не солгу, то последствия для меня будут самые неприятные. Симпатичный молодой лейтенант попросил сообщить ту же ложь во имя чести его семьи, хотя это грозило ему арестом и тюрьмой. А еще я спустился этой ночью в ад и встретил там Арчибальда Энрайта, моего знакомца по Интерлакену, который, как видно, оказался подручным дьявола.

Конечно, мне бы надо лечь в постель, однако я знаю, что не сумею уснуть. Завтрашний день, несомненно, окажется памятным в деле об убийстве капитана. И вновь, против моей воли, мне предстоит сыграть в этом главную роль.

Симфония этого огромного, серого, печального города сейчас приглушенно звучит где-то в отдалении, потому что уже почти полночь. Я отправлю вам это письмо и стану у себя в сумрачной квартире коротать время до рассвета. И пока будет тянуться ночь, я буду думать не только о капитане, его брате, Хьюзе, Лаймхаусе и Энрайте, но чаще всего — да-да, чаще всего! — о вас.

В предыдущем письме я с насмешкой отозвался об идее большой войны. Но когда мы возвращались из Лаймхауса, газеты уже сообщили, что кайзер подписал приказ о мобилизации. Кроме Германии, то же сделали Австрия, Сербия, Россия и Франция. Хьюз сказал мне, что их примеру вскоре последует и Англия, так что я в этом не сомневаюсь. Похоже, будущее сулит нам мало хорошего. И я молюсь, чтобы хотя бы вам оно принесло счастье.

Когда я пишу вам „спокойной ночи“, я повторяю эти слова вслух. И в моем голосе звучит то, что высказать вам в словах я не осмеливаюсь.

ЧЕЛОВЕК ИЗ КОЛОНКИ РОЗЫСКА».

Последние слова письма, прочитанного девушкой из Техаса в ее номере утром в понедельник, не показались ей неприятными. Но вот предсказание о скором вступлении Англии в войну вызвало у нее неприятные предчувствия. Прошлым вечером, когда газетные шапки подтвердили суждения любимого чистильщика обуви ее отца, всегда спокойный политик проявил явные признаки паники. А ведь он был человеком легким на подъем. И она понимала, что, податливый в тех вопросах, которые не кажутся ему такими уж важными, он способен действовать решительно там, где посчитает это необходимым. Сейчас Америка выглядела в его глазах еще краше, чем обычно, и он твердо решил возвратиться туда немедленно. Спорить с ним было бесполезно.

Как по заказу, раздался стук в дверь и в комнату вошел ее отец. Один взгляд на его лицо — красное, вспотевшее и явно расстроенное — приободрил девушку.

— Сходил в кассы за билетами, — тяжело дыша, проговорил он, вытирая лысину. — Они открыты сегодня, как в обычный день. Но это бесполезно. Все пароходы набиты битком, так что нам удастся уехать отсюда не раньше, чем через две недели.

— Очень жаль, — сказала дочь.

— Неправда! Ты в восторге! Тебе кажется, что это очень романтично — оказаться в такой ловушке. Эх, мне бы этот молодой энтузиазм… — сказал он, обмахиваясь газетой. — Хорошо еще, что вчера я зашел в экспресс-контору и срочно заказал себе золото про запас. Уверен, что когда гром грянет, в этом городе трудновато будет получить наличные по чеку.

— Это ты хорошо придумал.

— Готова на завтрак? — спросил он.

— Почти, — улыбнулась она.

Когда они спускались вниз, она напевала песенку из ревю, а он сердито поглядывал на нее. Он была очень рада, что они задержатся в Лондоне подольше. Ей никак не хотелось уезжать, пока загадка убийства не будет решена.

Глава VI

В отличие от прошедших месяцев, скучных и будничных, последнее мирное воскресенье в Лондоне прошло в напряженном ожидании. Ранним утром в понедельник пришло пятое письмо от мужчины из колонки розыска, и когда девушка из Техаса его прочла, то поняла, что теперь не покинет Лондон ни при каких обстоятельствах.

Вот что там говорилось.

«ДОРОГАЯ ЛЕДИ ИЗ РОДНОГО КРАЯ. Я называю вас так, потому что слова „родной край“ звучат для меня в этот жаркий день в Лондоне самой сладкой музыкой, которую я когда-либо слышал. Закрыв глаза, я вижу Бродвей в полдень, Пятую авеню, веселую и красочную, хотя все лучшие люди еще в отъезде, Вашингтон-сквер, где всегда прохладно в тени деревьев, такой милый и желанный, несмотря на чужаков, понаехавших откуда-то с Юга. Я страстно тоскую по родине, и Лондон еще никогда не выглядел в моих глазах таким жестоким, таким беспросветным и таким скучным. Все это потому, что пока я пишу эти строки, рядом со мною сидит констебль, и вскоре мы с ним отправляемся в Скотланд-Ярд. Я арестован как подозреваемый в убийстве капитана Фрейзер-Фриера!