Загадка завещания Ивана Калиты - [80]
Сразу за описанием границы идут упоминания Романцева, Ельца и Мечи. Локализация Мечи (ныне Красивой Мечи), правого притока Дона, и Ельца, города в Липецкой области на реке Быстрая Сосна, правом притоке Дона, не вызывает сомнений. Относительно местоположения Романцева в литературе было выдвинуто несколько версий. А.В. Дедук предлагает связать его с упоминаемым в источниках XVI–XVII вв. Романцевским лесом на правобережье Дона[722].
На наш взгляд, четкий пограничный рубеж заканчивался при впадении Табола в Дон. Южнее располагались полупустые земли с редкими сгустками населения, провести четкую границу между которыми не представлялось возможным. При этом «Романцево с уездом» закреплялось в качестве рязанского владения, а территория бывшего Елецкого княжества, разоренного в первой четверти XV в., входила в сферу московского влияния. Земли между ними по Красивой Мече провозглашались зоной московско-рязанского совладения.
Очевидно, можно предположить, что рязанская «купля» Василия Темного (подобно более ранним «куплям Ивана Калиты») стала результатом брачных связей московских и рязанских князей. Но эту возможность А.В. Дедук ввергает, «так как во второй половине XV в. не известно браков между московским и рязанским великокняжескими домами, при которых могла перейти передача приданого от Рязани к Москве»[723].
Но так ли это на самом деле? Наша задача облегчается тем, что А.В. Дедук проследил владельческую историю земель, вошедших в «куплю» Василия Темного, начиная с эпохи домонгольской Руси. Тешилов и Венев упоминаются в числе рязанских городов в «Списке русских городов дальних и ближних» XIV в. Второе упоминание связано е выездом из Орды в середине XIV в. мурзы Солохмира, крестившегося под именем Ивана Мирославича и ставшего основателем ряда дворянских фамилий: Апраксиных, Вердеревских, Базаровых, Шишкиных и др. При выезде он был пожалован рязанским князем Олегом Ивановичем вотчинами, среди которых видим Венев и Растовец[724]. Таким образом, можно уверенно говорить, что интересующие нас земли во второй половине XIV в. принадлежали рязанскому князю Олегу Ивановичу.
Из летописных сообщений известно, что в 1401 г. старший сын князя Владимира Андреевича Серпуховского Иван Владимирович женился на Василисе, дочери князя Федора Ольговича Рязанского и, соответственно, внучке Олега Рязанского. Также известно, что серпуховской князь скончался 7 октября 1422 г. От брака с Василисой у Ивана Владимировича известна только одна дочь Мария, которая вышла замуж за ростовского князя Александра Федоровича и была еще жива в 1438 г.[725]
Вполне возможно предположить, что вместе с рукой невесты Иван Владимирович получил в качестве приданого и некоторые земли от ее отца. Зафиксировав это предположение, следует задать другой вопрос — какова была дальнейшая судьба этих владений?
Князь Владимир Андреевич Серпуховской, составляя в начале XV в. свою духовную грамоту, подробно описал все возможные варианты передачи его наследства потомкам. Читаем: «А по грехом, отъимет бог сына которого из сынов моих, а останется его жена, а не пойдет замуж, и сноха моя и своими детми сидит в мужа своего уделе до своего жывота, а дань дает ко казне великого князя по уроку, что в сеи грамоте писано. А розмыслит бог о сносе моей, и тот удел сыну ее, а моему внуку. А не будет сына, а останется дчи, и дети мои все брата своего дчерь выдадут замуж, а брата своего уделом поделятся вси равно»[726].
Известно, что в завещании князя Владимира Андреевича Серпуховского упоминаются пять его сыновей: Иван, Семен, Ярослав, Андрей и Василий. Судьба их была достаточно трагичной. Старший, Иван, как мы видели, скончался осенью 1422 г., Семен, Ярослав, Андрей, Василий умерли во время моровой язвы 1426 г.[727] С их кончиной единственным представителем мужского поколения в роду серпуховских князей остался внук Владимира Андреевича Василий Ярославич. По смыслу завещания своего деда именно он стал владельцем Серпуховского удела и именно к нему должны были перейти земли, полученные его дядей Иваном Владимировичем в приданое от рязанского князя Федора Ольговича.
Но помимо сына Василия, у князя Ярослава были еще две дочери: Мария и Елена. Мария в 1433 г. была выдана замуж за великого князя Василия Темного и стала матерью его детей, одним из которых был будущий великий князь Иван III. Именно с браком Марии Ярославны и Василия Темного следует связывать получение в качестве приданого московским князем земель на правобережье Оки. С учетом этого становится вполне объяснимым отсутствие упоминания рязанской «купли» в духовной грамоте Василия Темного: поскольку эти земли формально принадлежали его жене, он не мог указывать их в своем завещании.
Разгадка тайны рязанской «купли» Василия Темного позволяет пролить свет и на другой загадочный вопрос, мучающий уже несколько поколений историков. Как известно, князь Василий Ярославич в самые трагические моменты феодальной войны второй четверти XV в. являлся едва ли не единственным верным союзником Василия Темного. Но великий князь недолго помнил былые заслуги Василия Ярославича. В июле 1456 г. он был схвачен в Москве и заточен в Угличе. Сыну Василия удалось бежать в Литву. Летописи не объясняют вины Василий Ярославича, и только Степенная книга неопределенно замечает: «за некую вину». Исследователи обычно объясняют подобные действия Василия Темного тем, что он после победы в феодальной войне, когда ему уже не угрожали претенденты на великокняжеский стол, начал тяготиться тем, что чувствовал себя много обязанным своему шурину, и захотел отделаться от этой нравственной тяготы.
Говорят, что деятельность историка во многом сродни работе следователя. В справедливости данного утверждения пришлось убедиться в октябре 2015 г., когда в одной из древнейших обителей Владимира, Успенском Княгинином монастыре, была вскрыта гробница его основательницы – жившей во второй половине XII в. Марии Шварновны, первой жены великого владимирского князя Всеволода Большое Гнездо. В захоронении оказались останки четырех человек. Эта удивительная находка потянула за собой целое расследование, чтобы выяснить: кем были эти люди и какое отношение они имели друг к другу? Шаг за шагом историку все же удается распутать эту загадку.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В этой книге рассматриваются сложные проблемы социальной, политической, дипломатической, военной истории европейских государств накануне и на первых этапах Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) — первой всеевропейской войны, разразившейся на рубеже средних веков и нового времени и проходившей на фоне широких народных движений этой переходной от феодализма к капитализму эпохи. По-новому используя широкий круг источников, в том числе богатые материалы русских архивов, Б. Ф. Поршнев показывает место России в системе европейских государств того времени, ее роль в истории Тридцатилетней войны.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Что произошло в Париже в ночь с 23 на 24 августа 1572 г.? Каждая эпоха отвечает на этот вопрос по-своему. Насколько сейчас нас могут устроить ответы, предложенные Дюма или Мериме? В книге представлены мнения ведущих отечественных и зарубежных специалистов, среди которых есть как сторонники применения достижений исторической антропологии, микроистории, психоанализа, так и историки, чьи исследования остаются в рамках традиционных методологий. Одни видят в Варфоломеевской ночи результат сложной политической интриги, другие — мощный социальный конфликт, третьи — столкновение идей, мифов и политических метафор.
Автор книги – Фируз Казем-Заде, доктор исторических наук, профессор Йельского университета (США), рассказывает об истории дипломатических отношений России и Англии в Персии со второй половины XIX до начала XX века. В тот период политическое противостояние двух держав в этом регионе обострилось и именно дипломатия позволила избежать международного конфликта, в значительной степени повлияв на ход исторических событий. В книге приведены официальная дипломатическая переписка и высказывания известных политиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.