Загадка завещания Ивана Калиты - [25]
Судя по «Летописцу», у князя Семена Ивановича было два сына — Андрей и Федор. Упоминаются ли они другими источниками? Да.
Многие русские летописи. рассказывают, что в 1397 г. великий князь Василий Дмитриевич послал своих бояр на Двину и в Заволочье сказать тамошним поселенцам, чтобы они «задались» за великого князя, который будет «боронить» их от Новгорода. После неудачных переговоров новгородского владыки Иоанна с великим князем новгородцы начали военные действия. Весной 1398 г. новгородские воеводы с ополчением пошли на Двину к городку Орлецу. На дороге их встретил владычный волостель с Вели (приток реки Ваги), от которого они узнали, что великокняжеский боярин Андрей в самый день Пасхи напал с двинянами на Вель, волость Святой Софии, повоевал ее и взял поголовный («на головах») окуп[235]. Зная, что уже отец Андрея потерял на московской службе княжеский титул, мы предлагаем видеть в нем именно Андрея Семеновича.
Что же касается другого сына Семена Ивановича — Федора Семеновича, то упоминание о нем в качестве «послуха» мы находим в двух актах первой половины XV в. Это две данные Троице-Сергиеву монастырю — вдовы князя Петра Дмитриевича (сына Дмитрия Донского) Евфросиньи Полиевктовны на село Новое с деревнями в Вышгородском стану Дмитровского уезда и вдовы князя Афанасия Ивановича Шехонского Аграфены и ее детей на небольшой монастырей Святого Николы на реке Шексне. Обе грамоты датируются 1432–1445 гг., по времени игуменства в Троице-Сергиевом монастыре упоминаемого в них Зиновия[236]. Не противоречит известным нам фактам и свидетельство «Летописца» о захоронении князя Федору Семеновича во Владимире «у Богородицы»[237].
Встречается в летописях имя и «игумена Даниила» Судя по всему, им являлся Даниил, епископ Звенигородский и Смоленский, получивший этот сан незадолго до смерти митрополита Алексея (1378 г.) и скончавшийся в Москве в 1397 г.[238]
Дальнейшее знакомство с текстом древнейшей части «Летописца» показывает, что в ней содержатся и другие реалии, относящиеся к последней четверти XIV — первой четверти XV в.
Таково, к примеру, известие о вражде сыновей князя Семена Ивановича: «Князь Андрей с Федором к киевскому и московскому ездили миритися, и помирилися…» Н.М. Карамзин, а вслед за ним и С.А. Семячко считали, что речь идет о «Киевском и Московском князе», как это указывается в поздних списках «Летописца». Но в ранних списках слова «князь» нет. Речь, по всей видимости, должна идти о митрополите киевском и московском, — под этим определением, возможно, скрывалась личность Пимена, находившегося в 1381–1382 гг. в ссылке в галичских пределах на Чухломе[239]. При этом участие духовного иерарха в примирении князей нельзя считать каким-то необычным делом — подобные примеры хорошо известны в это время.
Итак, анализ уже первой статьи «Летописца Воскресенского монастыря» показывает, что упомянутые в ней Лица — князья Семен Иванович Галичский, его сыновья Федор и Андрей, Никита Ветлужский, игумен Даниил вполне могут быть соотнесены с реальными людьми, действовавшими на рубеже XIV–XV вв. Тем самым мы должны признать, что рассказ «Летописца» не является «плодом фантазии автора», как полагала С.А. Семячко, а отражают реально происходившие события. Поэтому нам необходимо, хотя бы приблизительно, реконструировать действительную хронологию основных отображенных в древнейшей части памятника событий.
«Летописец» начинается с того, что «приехали из Орды вси князи рустии, и досталось в удел князю Семену Ивановичу Кострома да Галич, и князь жил год и преставился». Конечно, говорить о том, что князю Семену достались «в удел» в конце XIV в. Кострома и Галич, не приходится. Но что же имел в виду автор этого известия, когда говорил об «уделе» князя Семена? Для этого мы должны вновь возвратиться к фрагменту из «Слова о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича», помещенному в Списке Дубровского IV Новгородской летописи. В нем рассказывается, что перед кончиной Дмитрий Донской потребовал от своих «вернейших» бояр, среди которых был и князь Семен Иванович Галичский, заботиться о княгине: «и се предаю вамъ княгиню свою…»[240].
В чем же выражалась эта забота? Из духовной грамоты Дмитрия 1389 г. видим, что его вдова Евдокия из уделов своих сыновей получала в пожизненное владение ряд волостей. В частности, ей достались «оу князя оу Василья… ис Костромы Иледам с Комелою, а оу князя оу Юрья из Галича Соль»[241]. Понятно, что княгиня должна была управлять выделенными ей волостями. Разумеется, управление ими она осуществляла не лично сама, а через специально назначенных наместников, одним из которых, очевидно, и был князь Семен Иванович Галичский, управлявший ее галичскими и костромскими волостями. При этом его статус, как «вольного слуги», был выше, чем у обычных княжеских наместников, и он мало зависел от того князя, в уделе которого находились эти волости. Об этом, в частности, свидетельствует все та же духовная грамота 1389 г. московского великого князя: «А хто моих бояръ имет служити моей княгине, техъ бояръ, дети мои, блюдите с одиного»
Говорят, что деятельность историка во многом сродни работе следователя. В справедливости данного утверждения пришлось убедиться в октябре 2015 г., когда в одной из древнейших обителей Владимира, Успенском Княгинином монастыре, была вскрыта гробница его основательницы – жившей во второй половине XII в. Марии Шварновны, первой жены великого владимирского князя Всеволода Большое Гнездо. В захоронении оказались останки четырех человек. Эта удивительная находка потянула за собой целое расследование, чтобы выяснить: кем были эти люди и какое отношение они имели друг к другу? Шаг за шагом историку все же удается распутать эту загадку.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.