Загадка вечернего звонка - [17]

— Чтобы времени зря не терять, — пояснил Павел. — Вон идет Глеб Синицын, тоже член совета. Из девятого «Б». Сейчас мы с Геркой тебя на него толкнем. А там действуй по обстоятельствам. Не маленький.

— Главное, чтобы он запомнил тебя, и причем не с лучшей стороны, — напутствовала его Варвара.

Иван не успел даже ничего возразить, когда Луна и Муму объединенными усилиями швырнули его прямо на Глеба Синицына. Тот качнулся, но не упал и с силой оттолкнул от себя Ивана, причем умудрился попасть в болевую точку. Пуаро взвыл. В глазах у него потемнело.

— Офо-онарел? — осведомился он у Глеба, и в голосе его послышалась вполне натуральная злость.

— Я-а? — ошалело уставился на него Синицын. — Смотри лучше, куда прешь.

Чувствуя, что жертва вот-вот уйдет, так и не затаив на него злобы, Иван зажмурился и нанес сокрушительный удар ногой по ноге Глеба.

Теперь взвыл Синицын. Получилось у него это гораздо громче и выразительней, чем у Вани. Противники сцепились. Находящиеся поблизости очевидцы немедленно взяли поле брани в плотное кольцо. Стихийно образовалось два лагеря сочувствующих. Одни болели за Ивана, другие — за Глеба.

— Молодец, но несколько переигрывает, — тоном беспристрастного арбитра Луна делился впечатлениями с друзьями.

— Врежь ему, Глеб, по морде! — орали сторонники Синицына.

Противники ничего не слышали. Не отпуская друг друга, они рухнули на пол. Борьба продолжалась, но недолго. Растолкав круг болельщиков, на поле брани подоспел завуч «Пирамиды» Афанасий Иванович Майборода, которого за внушительную фигуру и пышные казацкие усы прозвали Тарасом Бульбой.

— А ну, прекратить! — рявкнул он.

Приказ последствий не возымел. Афанасий Иванович, крякнув, нагнулся и, ловко схватив противников за шкирки, растащил их в разные стороны.

Иван медленно приходил в себя. «Что это со мной было? — мысленно ужаснулся он. — Ведь этот Синицын ничего мне такого не сделал».

Глеб тем временем по-прежнему исходил от ярости. Он вновь хотел броситься на обидчика, и лишь многолетняя выучка Тараса Бульбы не позволила ему осуществить замысел. Завуч вновь вцепился в ворот Глебовой рубашки.

— Кому сказано: прекратить!

Впрочем, ярость Глеба была вполне объяснима. Если Ивану битва не нанесла сколько-нибудь ощутимого урона, то Глеб сейчас сильно смахивал на циклопа. Левый глаз у него заплыл. А вокруг все явственней обрисовывался синяк.

— Синицын, не узнаю тебя! — с осуждением произнес Афанасий Иванович.

— При чем тут я? — Глеб продолжал испепелять Ивана здоровым глазом. — Это все он.

— Свистит! — заявили из лагеря сочувствующих Ивану. — Синицын первый начал.

— Это правда? — не отпуская Синицына, на всякий случай осведомился у Ивана завуч.

Пуаро молчал. Положение у него было сложным. Вообще-то вина целиком и полностью лежала на нем. Если бы не проклятый Английский клуб, Иван, конечно, признался бы в этом. Однако сейчас перед ним стояла совсем другая задача. Нужно было, чтобы Синицын подольше держал на него зло. А потому, пожав плечами, Иван выдавил из себя:

— Не знаю.

«Повздорили из-за какой-нибудь ерунды, а теперь он Синицына прикрывает, — сделал свой вывод Майборода. — Молодец парень». И, решив не прибегать к административным мерам, завуч «Пирамиды» коротко изрек:

— Ты, Синицын, шуруй в медпункт. А ты, Холмский… — Тарас Бульба чуть помолчал и добавил: — Чтобы это было в последний раз.

Афанасий Иванович повернулся и хотел уйти, но Синицын немедленно предпринял новую вылазку в сторону Холмского. Хорошо, Иван увернулся. Иначе и ему бы не миновать фингала под глазом.

Завуч и тут проявил завидную реакцию. Синицын вновь был цепко схвачен за шкирку.

— В медпункт пойдешь со мной.

И Майборода поволок упирающегося Синицына по коридору. Болельщики начали расходиться.

— Неэкономно себя расходуешь, — подошел Муму к Ивану. — Если и дальше будешь такие корриды устраивать, тебя на шестерых не хватит.

— Действительно, Ваня, — фыркнула Варвара. — Конечно, Синицын надолго тебя запомнит. Даже слишком надолго. Учитывая качество фингала, минимум на две недели.

— Можно подумать, это была моя идея, — устало выдохнул Иван.

— Идея моя, — признал Павел, — но воплощение твое. Мы, между прочим, не договаривались о членовредительстве.

— Сами просили импровизировать, — оправдывался Пуаро. — Пришлось действовать по обстоятельствам. А там уж как вышло. Я даже и сам не понял, когда ухитрился в глаз этому Глебу заехать.

— Все-таки, Ваня, в другой раз старайся поаккуратнее, — тихо проговорила Марго.

— Постараюсь, — вполне искренне пообещал тот.

— А теперь оставим эмоции, — деловито произнес Павел. — Прошлого не воротишь. Во всяком случае, одного врага ты, Пуаро, нажил.

И, достав из кармана список членов Совета, Пуаро аккуратно вычеркнул из него Синицына.

— Слушайте, мы же совсем забыли, — схватилась за голову Варвара. — Сейчас большая перемена. Иван, тебя Рогалева-Кривицкая ждет насчет рекомендаций. Дуй к ней. Иначе она заподозрит неладное.

— Придется, — вздохнул Пуаро.

Спешно отряхнувшись от пыли и пригладив всклокоченные волосы, он побрел в директорский кабинет.

Глава V. ССОРИТЬСЯ ТОЖЕ НАДО УМЕТЬ

На исходе большой перемены Иван возвратился. Вид у него был мрачный.