Загадка улицы Блан-Манто - [74]

Перебравшись по Новому мосту на противоположный берег, по улице Дофин он добрался до перекрестка Бюсси. Ему нравился этот квартал: когда он жил в монастыре кармелитов, он исходил его вдоль и поперек. При воспоминании об отце Грегуаре на душе у него потеплело, и он порадовался, что в воскресенье ему предстоит встретиться с отцом Грегуаром на званом обеде у Ноблекура.

Николя показалось невежливым беспокоить нотариуса в часы обеда, а потому он свернул на соседнюю улицу Бушри-Сен-Жермен. Он уже знал, что улицы, где находились парижские скотобойни, являли собой совершенно особый мирок, и постарался стать в этом мирке своим человеком. Тем, кто занимался ремеслом мясника, приходилось подчиняться целому ряду правил и уставов, сочиненных корпорацией, ревниво следившей за соблюдением своих прав и привилегий. Он с удивлением узнал, что цены на мясо устанавливались начальником полиции и зависели от стоимости живого скота. Меры веса и их эквиваленты строго контролировались администрацией. Николя довелось принять участие в нескольких делах по наведению порядка на мясном рынке. Полиция постоянно вела борьбу с незаконными торговцами, привозившими мясо неизвестно откуда. Мясники в один голос твердили, что у подпольных торговцев мясо ворованное, испорченное или от больных животных. Торговцы эти обвинения категорически отвергали, утверждая, что у них есть свои клиенты, ибо они торгуют дешевле, чем мясники, состоящие членами корпорации. Кроме того, нередко возникали мелкие конфликты между службами, подчиненными начальнику полиции, мясниками и клиентами. Вечная проблема довесков также будоражила население предместий и городскую бедноту. Продажа съедобных обрезков вместе с кусками, откровенно непригодными в пищу, постоянно приводила к столкновениям покупателей и продавцов.

Заметив стекавший под ноги и замерзавший буквально на глазах кровавый ручеек, Николя понял, что дошел до места. Толкнув калитку, он вошел в проход, заставленный столами для разделки мяса. В глубине располагалась бойня, шпарня и салотопня, а еще дальше стойла, где ожидали своей участи коровы и овцы. Мясники не только потрошили туши, но и торговали потрохами, всегда пользовавшимися спросом по причине их низкой цены.

Господин Депорж, к которому в надежде пообедать направился Николя, сдавал маленький зальчик торговке требухой. Поставив там несколько столиков и грубо сколоченных скамеек, мамаша Морель устроила трактир с домашними обедами. Она готовила кишки, требуху, обрезки, ножки, печень и легкие, и каждый раз по-разному. Николя заказал свой любимый рубец, но хозяйка, давно уже пребывавшая под обаянием молодого человека, сразу посоветовала ему отведать ее фирменное блюдо, а именно фрикасе из свиных ножек. Она делала его нечасто, ибо не имела права продавать свинину; торговать этим продуктом дозволялось только в мясных лавках. Чтобы ножки стали нежными, их долго отваривают в горшке, в большом количестве бульона, после чего мясо легко отделяется от кости. Затем кусочки приправляют мелко нарезанным лучком и обжаривают на сковороде с салом и растопленным сливочным маслом — до первого хруста. Потом поджарку мелко шинкуют и вновь обжаривают, несколько раз встряхивая сковороду. К измельченной поджарке добавляют половник бульона. Перед подачей на стол приправляют ложечкой горчицы, разведенной в кислом виноградном соке и уксусе, дабы получился льезон, и едят горячим. Хозяйка строго следовала рецепту, и, согласившись на фрикасе, Николя не пожалел; он дважды заказывал добавки. После сытной трапезы он почувствовал себя умиротворенным, согревшимся и готовым к встрече с нотариусом. Простая пища всегда вызывала в нем прилив энергии. Ему нравились обычаи и привычки простых горожан, и он, отправляясь гулять, с удовольствием смешивался с толпой, дабы понаблюдать нравы парижан. Из подслушанного меткого словца, подмеченной позы, подсмотренного жеста он, как из глины, лепил свой собственный образ; все, что во время этих прогулок впитывало его живое воображение, становилось неотъемлемой частью его обаяния, привлекавшего к нему людей, хотя он и не всегда должным образом ценил тех, кто по первому зову готов был служить ему верно и преданно.

Николя оказался прав, решив подкрепиться, перед тем как идти к нотариусу. Мэтр Дюпор принадлежал к той породе людей, которых не так-то просто заставить говорить. Он решительно отказался отвечать на вежливые вопросы Николя, касавшиеся состояния Декарта и о наличии у оного Декарта завещания, и даже посулил призвать своих клерков, дабы вышвырнуть наглого пришельца на улицу. Видя, что справиться с собеседником исключительно силой собственного авторитета не получится, Николя, смирившись, вытащил бумагу с подписью Сартина, после чего нотариус — с большой неохотой — поведал сыщику обо всем, что его интересовало. Да, господин Декарт обладал солидным состоянием, заключавшимся в землях и фермах, расположенных в Юрпуа и в Сен-Сюльпис-де-Фьевр, а также в ценных бумагах, выпущенных ратушей. Кроме того, он располагал солидной суммой наличности, размещенной у одного банкира. Да, он оформил завещание по всем правилам, и не так давно, в конце 1760 года. Согласно этому завещанию, его единственной наследницей является Мари Ларден, дочь комиссара Лардена.