Загадка старого имения - [51]

– Вы здесь человек новый, а между тем вся округа знает, что Нахалка давно потеряла нюх. Утка, видите ли, ее в свое время так клюнула, что она даже запаха пищи не чует. Так что она никак, никоим образом, не могла взять след и вывести вас на Липушку. Вот и получается, что вас привело сюда любящее сердце… вы же любите Липушку, вы же уговаривали ее выйти за вас замуж, не правда ли? А ты, Зосимовна, этого… кавалера поддерживала?

Ский и Зосимовна оба молчали. Потом Ский, видимо, стряхнул оцепенение, в которое повергли его слова Полунина, и резко повернулся к Зосимовне:

– Ах ты ж старая ведьма! Куда глядела?! Не могла сказать, что собака без чутья?

– А зачем тебе вообще собака сдалась, коли ты и так знал, куда ехать? – огрызнулась Зосимовна – да и замерла с приоткрытым ртом, поняв, что проговорилась.

– Ах вот оно что! – насмешливо протянул Полунин. – Оказывается, вы заранее знали, где искать пропажу? Собаку прихватили для антуражу, чтобы выставить себя этаким умелым и ловким следопытом. Уж не вы ли сами привезли сюда Липушку, заранее высмотрев это уединенное место? Я и в самом деле очень редко бываю в этой части сада, вам было сюда легко проникнуть незамеченным, тем паче – ночью. А потом вы появились в присутствии вашей пособницы Зосимовны, чтобы Липушка, очнувшись, узрела вас в образе благородного героя-спасителя… и упала бы в ваши объятия, как созрелый плод. К несчастью, вы или Зосимовна напоили ее слишком крепким сонным зельем. Видите, она все спит да спит и никак не может проснуться, чтобы принять участие в поставленном вами спектакле. Но чему больше всего я дивлюсь, так это тому, что ты, Зосимовна, вознамерилась отдать девушку, которую вырастила, хозяйку свою, какому-то дешевому франту. По этому Жоржу Скому за три версты видно, что он хлюст и человек нечестный! Отчего ж вы ему помогаете?

– Это кто здесь хлюст и человек нечестный? – прошипел Жорж, вздергивая голову и сделав шаг к Полунину. – Это я?! Да как ты смеешь?!

Он сунул руку в карман и выхватил нож:

– Да кто ты такой, чтоб я твои оскорбления слушал? Сейчас все увидят, что ты жалкий трус… сейчас ты наутек бросишься…

– Не смей! – пронзительно закричала Александра, клубком выкатываясь из-под куста и бросаясь наперерез Жоржу. Он взмахнул рукой с ножом, но ее было уже не остановить. Полунин кинулся вперед, пытаясь перехватить ее, но не успел бы и, возможно, Жорж ударил бы Александру, когда бы вдруг не вылетел откуда ни возьмись Руж и не впился клыками в руку с ножом.

Раздался визг… нож выпал и воткнулся в землю. Полунин схватил его и проворно спрятал, а потом с силой дернул к себе Александру прошептал побелевшими губами:

– Ты с ума сошла! Ты с ума сошла! Он же мог убить тебя!

– Он же мог убить тебя! – возразила она запальчиво.

Полунин покачал головой, улыбнулся и вздохнул:

– Да что же мне с тобой делать? Кажется, впрочем, я знаю что… но сначала я хочу разобраться с этой парочкой. – И он снова повернулся к Зосимовне, которая стояла, будто соляной столб: – Что ж ты творишь, Зосимовна, что ж ты себе в пособники разбойника с большой дороги выбрала?! Тубо, Руж! Оставь его!

Пес послушно отпустил Ского и прижался к ногам Александры.

– Да он ее племянник, – сказала Александра, гладя своего защитника и не обращая внимания на стоны Жоржа, который пытался обмотать прокушенную руку носовым платком. – Это сын ее сестры и того господина, который ее в свое время увез из Протасовки.

– Погоди! – изумленно воззрился на нее Полунин. – Я помню, что-то такое рассказывала Феклуша. Но как ты догадалась?!

– Можно сказать, он сам проговорился, – усмехнулась Александра. – То есть сначала я услышала, как Зосимовна бранит его, будто несмышленыша, и говорит, не был бы он одно лицо с батюшкой своим, она б ему не помогала. А ведь она когда-то Василия Львовского очень любила, чуть с собой из-за него не покончила. А потом Ский посулил мне, что, если я стану его любовницей, он даст нашим детям свою фамилию. Но тотчас спохватился: мол, она и так короткая, ее больше некуда сокращать. И я вспомнила… в доме мужа моей крестной частенько собирались люди, которые любили посплетничать о сильных мира сего. И они говорили, что господин Бецкой, вельможа екатерининских времен, был побочным сыном князя Трубецкого, который дал ему свою фамилию, но сократил ее. Ский – это сокращение от Львовский. В самом деле, короче уж некуда! И еще он сказал, что наши дети будут носить фамилию Георгиевы, а по отчеству зваться – Александровичи. Точно так же, как он сам Антонович – по имени своей матери, Антонины.

– Эх, когда барышня написала тебе, я то письмо втихомолку в камин бросила, а ей сказала, что отправила! – с горечью призналась Зосимовна. – Кто ж знал, что барин тоже тебя известил… на мою погибель! Откуда ты на нашу голову свалилась, ну чистая ведьма со своей пронырливостью да догадливостью!

– Не только ваш экипаж преградил мне путь на мосту, но и вы сами перешли мне дорогу в Протасовке! – тоскливо простонал и Ский. – Эх, коли не везет, так не везет во всем!

– Так вот что ты задумала, Зосимовна! – нахмурился Полунин, и насмешка пропала из его голоса. – Вот кому намерилась отдать Липушку и всю Протасовку! Да как ты осмелилась? Как набралась такой наглости?! И как решился ты, Ский, участвовать в преступном подлоге?! За это и в каторгу недолго!