Загадка острова Мельпомены - [2]

Вскоре на Мельпомене вырос целый город из всевозможных павильонов, бараков, коттеджей. В глубине леса на большой поляне рабочие собрали для натурных съемок огромный макет из фанеры и папье-маше: куб на арматурных ногах, увенчанный несколькими шарами. Это космическая ракета агрессоров. Там же поставили барак, куда свалили груду всякой всячины, а частности, наборы разноцветных дымовых шашек, которыми мы создавали на натуре колорит других планет.

Съемки шли полным ходом, когда я отправился на континент принимать своих роботов. Вот тогда-то в аэропорту я и встретил Ньюмена.

Протокол N 3. Сайрус Ньюмен,

студент Оксфордского университета:

Для меня главное в этой истории - странная взаимосвязь фантастического с реальным. Обыватель сидит в заколдованном кругу обыденного и не принимает за реальность ничего, с чем непосредственно не соприкасается. А эта непосредственность сводится в конечном счете к удовлетворению его биологических потребностей, не более. И ему можно сколько угодно твердить, что есть еще что-то помимо его узкого бытия, он вам поверит и согласится с вами, а через минуту забудет - это ему ни к чему. А если вдруг нечто необычное ворвется в этот узкий мирок, оно будет неожиданным и противоестественным, как джинн из бутылки. Простите мне эти выкладки. Теория, сказал Гете, суха, но вечно зелено древо жизни. Я молод, а молодость органически воротит от узости. Пока человек не налепил житейские шоры, он видит ежеминутно что-то новое, и восторг открывания мира длится без конца...

Кестнер оказался обывателем. Когда я, приехав на каникулы, встретил его в аэропорту и услышал его, с позволения сказать, философские сентенции, меня просто покоробило. Я помнил Кестнера с детства, помнил, как сверстники преклонялись перед его неиссякаемой и оригинальной фантазией. Позже, уехав учиться в Англию и потеряв его из виду, я был убежден, что уж такой-то человек способен занять в жизни достойное место. Что ж, он не сплоховал, и сейчас Кестнер - один из виднейших кинорежиссеров страны. Но, постоянно обитая среди феерий, он жалуется, что его, взрослого человека, заставляют играть в игрушки. Фильм для него лишь оборудование студии, склока с актерами и гонорар. Он не поэт там, где логика вещей требует быть поэтом.

Мне просто стало жаль Кестнера, а ведь я ему завидовал. И поэтому я с радостью согласился, когда он предложил мне на время каникул поработать вместе с ним над новым фильмом. Он предложил это, надеясь, наверно, разубедить меня, я согласился, чтобы переубедить его. И вот, сгрузив роботов, мы плывем на Мельпомену и душными ночами ведем под южными звездами умные беседы.

Как-то я рассказал Кестнеру историю, которую вычитал в газете. Недавно в Египте небольшая международная археологическая экспедиция обнаружила неизвестное ранее захоронение древнего фараона. Небольшая, ничем не примечательная гробница, вдобавок порядком разграбленная, и каменное изваяние сфинкса. В той местности бытовала легенда о проклятии фараона, падающем на вошедших в пирамиду. Кое-кто все же полез внутрь. И вот вскоре американца убрал Ку-клукс-клан за сочувствие неграм, француз был причастен к шайке торговцев древностями, и его убили компаньоны, а итальянца отравила собственная жена, чтобы бежать с главарем гангстеров. Случайное совпадение, но проклятие исполнилось. Один епископ говорил тогда о мировом зле, воплощенном в пирамиде и сфинксе. И честное слово, он был недалек от истины, если имел в виду общественные пороки. Ведь пирамиду воздвигали рабы под бичами надсмотрщиков. И тогда и ныне с ней связаны проявления социального зла. Только выйдите за пределы личной судьбы одного раба или одного археолога, свяжите ее с пирамидой или с миром... Вот это и есть тайна сфинкса. Так я говорил Кестнеру.

Тот, разумеется, ничему этому не придал значения, но заявил, что хочет сделать мне подарок на память о заблуждениях, которые жизнь из меня, конечно, выбьет. Я получил безделушку - фигурку сфинкса, ранее предназначавшуюся для актера Билли Йорка, который тоже, по словам Кестнера, испытывает склонность к сентенциям на темы археологии. Потом Кестнер из-за чего-то поссорился с Билли, и сфинкс валялся в чемодане Кестнера, пока не появился я.

На острове я сказал себе, что Кестнер просто дурак, если перестал удивляться чудесам, потрясавшим меня. Судите сами. Каждую ночь в небо взлетали подсвеченные снизу многоцветные клубы дыма, а по облакам метались лучи прожекторов. Продюсер метался по городку с перекошенной физиономией, влезал в каждую мелочь и вопил что-то сорванным голосом.

Ну разве не интересно, когда робот своими клешнями, способными развить давление в несколько тонн, борется с легким гуттаперчевым макетом какого-нибудь венерианского чудища и так естественно изображает усилие, будто в самом деле играет?.. В первый же день Кестнер привел меня на просмотр отснятого фрагмента. Вообразите себе невероятный ландшафт с вулканами и огромным солнцем. На заднем плане извиваются огромные смерчи, а на переднем - двое в скафандрах и еще штука на гусеницах возле какого-то надгробия в виде фигуры лежащего человека с надписью, похожей на санскрит. Оказывается, это земные космонавты на Венере. Пришельцы с Сатурна когда-то уже уничтожили местных аборигенов, о чем и повествует надпись.