Загадка Лаудуотера - [44]

— Вот что я вам скажу, — вмешался полковник Грей, — вы могли бы спросить у Аутуэйта, вы знаете, кого я имею в виду — тот человек, который постоянно получает штрафы за сумасшедшую езду на машине. Он был другом Лаудуотера, на самом деле, единственным другом, о котором лорд упоминал при мне. Если он вообще кому-нибудь доверился, то этот человек — самая вероятная кандидатура.

— Благодарю. Это мысль. Конечно, я расспрошу его, — сказал мистер Флексен и развернулся, будто собираясь уйти, но Оливия остановила его, спросив:

— Мистер Флексен, значит ли это, что вы считаете, что это сделала некая женщина?

— Что ж, имеется определенное количество доказательств, которые делают эту теорию достаточно правдоподобной, но я не хочу, чтобы кто-то знал об этом, — ответил мистер Флексен.

Тут он мог бы поклясться, что услышал, как Оливия издала едва различимый вздох облегчения. Однако полковник Грей снова вмешался, говоря с какой-то резкостью и возросшим беспокойством:

— Нелепо говорить о том, что кто-то сделал это, учитывая медицинское заключение — кто-то, а именно — сам Лаудуотер. Он покончил жизнь самоубийством.

— Вы думаете, что он такой человек, который мог покончить жизнь самоубийством, вот как? — заинтересовался мистер Флексен.

— Да. Человек с его совершенно неконтролируемым характером — как раз такой человек, который способен покончить жизнь самоубийством, — уверенно ответил полковник Грей.

— Разумеется, всегда остается возможность, что он покончил жизнь самоубийством, — уклончиво произнес мистер Флексен.

— Это наиболее вероятно, — отрывисто заметил полковник Грей.

— А что думаете вы, леди Лаудуотер? — спросил мистер Флексен.

— Пожалуй, я не слишком много думала об этом. Я всегда… но теперь, когда я думаю об этом, я… я… думаю, что это вполне вероятно, — не слишком убежденно выговорила Оливия. — Ведь он был так ужасно расстроен в тот вечер — не то чтобы у него был для этого повод, но он был расстроен.

— Что ж, хорошо, мой долг — расследовать это дело, пока не останется и тени сомнения, — сказал мистер Флексен приятным тоном. — Полагаю, что я доберусь до сути.

С этими словами он оставил их и вернулся в замок.

При виде его спины Оливия вздохнула с таким явным облегчением, что Грей вздрогнул.

— Если бы только можно было доказать, что Эгберт покончил жизнь самоубийством! — с тоской сказала она.

— Я не вижу никаких шансов на это, — мрачно произнес полковник Грей; затем он добавил со слабой надеждой: — Разве что он написал кому-то из своих друзей, что собирается покончить с собой.

Оливия покачала головой и сказала:

— Эгберт не сделал бы этого. Он ненавидел писать письма.

— Кроме того, если бы он все же написал, мы бы уже узнали об этом, — заметил Грей.

— Возможно, этот друг находится далеко, — сказала Оливия. — Я знаю, что мистер Аутуэйт был во Франции.

— Не стоит надеяться на это, — сказал Грей.

Они прогуливались в тишине, и глаза Грея изучали задумчивое лицо Оливии, которое во время расспросов мистера Флексена снова стало тревожным. Затем Грей сказал:

— Солнце палит нестерпимо. Давай прогуляемся по лесу до павильона. Там можно прекрасно устроиться…

— Прекрасно, — ответила Оливия, улыбаясь ему.

* * *

Мистер Флексен вернулся в свою комнату, звонком вызвал Холлоуэя и велел ему найти мистера Мэнли, если тот в замке, и попросить его прийти к нему. Холлоуэй ушел и затем вернулся с вестью о том, что мистер Мэнли обедает вне замка, но передал, что вернется к ужину.

Тогда мистер Флексен принялся размышлять о беседе с полковником Греем и Оливией, и, чем дольше он думал об этом, тем больше их отношение к делу интриговало и озадачивало его. Они определенно знали что-то об этом убийстве, что-то первостепенной важности. Что это могло быть?

Он снова спросил себя: мог ли кто-то из них — или они оба — действительно быть замешанным в этом? Это казалось невероятным, но он привык к тому, что невероятное случается. Он не мог поверить в то, что кому-то из них могло бы прийти в голову совершить убийство, чтобы добиться своих личных целей — например, чтобы уберечь себя от того вреда, которым угрожал им лорд Лаудуотер. Но пошли бы они на убийство, чтобы спасти кого-то другого, совершил бы это кто-то из них, к примеру, чтобы спасти второго? Убийство в самом деле было жесткой мерой, но мистер Флексен был склонен думать, что кто-то из них мог совершить его. Уверенное заявление мистера Мэнли о том, что оба они были глубоко эмоциональными людьми, убедило мистера Флексена. Он понимал, что полковник Грей, поддавшись порыву спасти леди Лаудуотер, недолго бы колебался — и он привык к насилию и ни во что не ставит человеческую жизнь. С другой стороны, леди Лаудуотер пошла бы на многое — весьма на многое — если кому-то, кого она любит, грозила бы опасность. Тот факт, что в ее жилах текла толика итальянской крови, не выходил у него из головы.

Опять же, это было совершено под влиянием внезапного порыва, а не серьезного размышления. Раздражающий храп лорда Лаудуотера и вид сверкающего лезвия ножа на столе в библиотеке, сойдясь воедино после их болезненного и волнительного обсуждения грозящих им опасностей, могли пробудить сильнейшее желание избавиться от лорда любой ценой. Мистер Флексен не был склонен недооценивать эту возможность — вид обнаженного лезвия ножа, когда они были настолько взвинчены. И снова он спросил себя: убил ли один из них лорда Лаудуотера, чтобы спасти другого?