Загадка Лаудуотера - [46]

— Пока нет, — ответил мистер Мэнли. — Это важно?

— Да, это очень важно. Это может помочь мне установить время смерти лорда Лаудуотера.

— Понимаю. От этого многое зависит, — задумчиво сказал мистер Мэнли.

— Да. Вы понимаете, насколько это поможет, если время удастся установить, — подчеркнул мистер Флексен.

— Да, разумеется, — согласился мистер Мэнли. — Что ж, я должен попытаться вспомнить. Думаю, я вспомню, если аккуратно извлеку этот факт из своей памяти, а не стану пытаться вырвать оттуда это воспоминание. Вы знаете, как трудно вспомнить что-то, если это не слишком-то привлекло ваше внимание, когда произошло.

— Да. Но я очень надеюсь, что вы быстро об этом вспомните. Это может быть для меня весьма полезно.

— Да-да, я должен вспомнить, — сказал мистер Мэнли, странно на него взглянув.

— Я позабыл, — отозвался мистер Флексен, понимая значение этого странного взгляда. — Вы едва ли поверите в это, мистер Каррингтон, но мистер Мэнли в самом начале этого дела сказал мне, что он никоим образом не собирается помогать в поисках убийцы лорда Лаудуотера, потому что он считает, что этот убийца облагодетельствовал общество.

— Но я никогда не слышал о подобном! — воскликнул адвокат с изумленным осуждением. — Такое отношение может быть возможно в случае мелкого преступления или если человек тесно связан с преступником в случае тяжкого преступления. Но для постороннего человека придерживаться такой точки зрения в случае убийства — дело неслыханное, абсолютно неслыханное.

— Я полагаю, это не редкость, — возразил мистер Мэнли со сдержанным удовлетворением. — Но я современный человек, я требую права на личное мнение во всех вопросах морали.

— О, так не годится, совсем не годится! — воскликнул потрясенный адвокат. — Возникнет безнадежная путаница — на самом деле, если бы каждый так поступал, то закон вполне мог бы стать мертвой буквой — попросту мертвой буквой.

— Не приходится опасаться, что каждый станет делать что-либо в этом роде. Большинство людей не имеют личного мнения, чтобы требовать права на него. В плане нравственности они воспринимают все то, что вкладывают в их головы их пасторы и хозяева. Только исключительные люди имеют и претворяют в жизнь собственные идеи, а исключительных людей недостаточно много, так что это не имеет особого значения, — заметил мистер Мэнли.

— Но все же такие принципы разрушают общество — абсолютно подрывают его, — горячо продолжил мистер Каррингтон, и его квадратное, массивное лицо постепенно багровело.

— Полагаю, это так, — дружелюбно ответил мистер Мэнли. — Но если кто-то хочет иметь это право и действовать в соответствии с ним, что вы собираетесь с этим делать? Например, если бы я смог узнать, кто убил лорда Лаудуотера, и решил бы не говорить об этом — как вы смогли бы меня заставить?

— Если было бы много людей с подобными принципами, то общество скоро нашло бы способ защитить себя, — сказал поверенный тоном человека, оскорбленного в своих нежнейших чувствах.

— Тогда для этого пришлось бы прибегнуть к пыткам, — весело заметил мистер Мэнли.

— Но позвольте вам напомнить, что это преступление — быть соучастником до или после убийства, — с неким торжеством заявил поверенный.

— О, я не собираюсь заходить настолько далеко, — возразил мистер Мэнли. — Человек может полностью одобрять убийство, не будучи готовым способствовать его совершению.

Мистер Флексен засмеялся и сказал:

— Я понимаю точку зрения мистера Мэнли. Иногда я ощущал желание быть судьей, а не только следователем — особенно на Востоке.

— И вы следовали своему желанию, — сказал мистер Мэнли с благожелательной уверенностью.

— Возможно, да, а возможно, и нет, — ответил мистер Флексен, улыбаясь ему.

— Война перевернула все. Я никогда не слышал подобных идей до войны, — проворчал поверенный.

Когда Холлоуэй принес кофе и сигары, в комнате стояла тишина. Когда он удалился, мистер Флексен произнес почти раздраженно:

— Просто удивительно, что лорд Лаудуотер сохранил так мало бумаг.

— Не знаю, — беспечно обронил мистер Мэнли. — В течение тех шести месяцев, что я здесь, мы никогда не испытывали нехватки в бумагах. Мне казалось, он сохранил все бумаги, которые были необходимы.

— Мне кажется очень странным уничтожение его расчетных книг, — заметил поверенный. — Человек обычно хочет знать, как он потратил свои деньги в определенном году.

— Уверен, что я не хочу этого знать, — возразил мистер Мэнли. — И, конечно, не особенно приятно иметь на виду расчетные книги.

— Однако они могли бы оказаться очень полезными в этом случае, — возразил мистер Флексен. — Конечно, они не поведали бы нам чего-то, что мы рано или поздно не сможем выяснить, но они могли бы сберечь нам немало времени и сил. Они могли бы навести нас на след другой юридической фирмы, которая выполняла для лорда Лаудуотера определенное задание.

— Что ж, ни одна фирма, кроме фирмы мистера Каррингтона, не выполняла для него никаких заданий за последние шесть месяцев, — заявил мистер Мэнли, поднимаясь. — Я хочу воспользоваться лунным светом и прогуляться, так что оставлю вас продолжать работать над убийством. А пока я прощаюсь.