Загадка Эрменонвиля - [5]

— Этого не может быть!

— Дай бог, чтобы я ошибся, но я не хочу, чтобы такая юная и милая девушка была несчастна. Вы должны знать правду.

Николас сочувственно взглянул на юную госпожу.

— Какую правду? О чем вы? — прошептала она.

— Я сам не знаю, но готов служить вам и узнать все, — заверил он, — ради моей будущей госпожи я готов стать шпионом.

— О Боже! — воскликнула Мадлен. — Зачем это!? Я верю Фернану!

Конюх поклонился:

— Как хотите, но, может, его надо спасать.

— Спасать?

— Да, только вы его смогли бы спасти от этого, а вы даже знать не хотите, что происходит. С ним что–то не так, не правда ли?

Мадлен кивнула.

— Я готов помочь вам спасти его, хотя даже не знаю от чего. Дело в том, что–то подсказывает мне, что он в беде.

— Это я сама узнаю! Пойду спрошу у него, что он успел натворить, — решила Мадлен.

— Он вам не скажет, так как боится. Если бы он хотел, чтобы вы узнали его тайны, то давно бы рассказал. Вам надо все выяснить самой.

Девушка вздохнула:

— Как?

— Моя госпожа, я вам помогу. Я узнаю, что происходит с вашим женихом, и, может, еще не поздно его спасти. Поймите, я ваш друг. Вы мне доверяете? — ко–нюх взглянул на девушку преданным взглядом.

— Да, конечно!

— Клянусь, я все разузнаю!

Николас отвесил юной даме еще один глубокий поклон и удалился.

— Действительно, он прав, — прошептала Мадлен, — с Фернаном происходит что–то странное…

Печальная собеседница

Расставшись с Мадлен, Робеспьер решил зайти в трактир «Под каштанами», чтобы позавтракать. Народу набилось много, и найти свободный столик было трудновато. Наконец, ему это удалось, и Макс за чашкой кофе погрузился в свои размышления, которые были далеко не радужные. Его тревожили события, про–изошедшие на окраине Эрменонвиля. Воспоминания четко проносилось перед студентом. Версии о причине гибели несчастного болтуна следовали одна за другой, и все были связаны с великим Руссо. Макс начал серьезно беспокоиться за жизнь философа, которого считал своим учителем. Из размышлений студента вывел приятный женский голос:

— Простите, к вам можно присесть? — прозвучал он несмело.

Робеспьер, еще «не спустившись на землю», пробормотал, даже не глядя на собеседницу:

— Да, да, конечно.

Максимильен взглянул на даму. Ее можно было назвать пожилой женщиной, но она еще не утратила привлекательности. Было видно, что мадам сильно и ус–пешно скрывает свой возраст.

— Простите меня… Не подумайте, что я навязываюсь вам… мне очень тяже–ло, у меня никого нет, а высказаться необходимо! — с болью в голосе произнесла женщина. — Просто вы производите впечатление порядочного человека, которо–му можно довериться.

— Я готов выслушать вас, — ответил студент, — вам что–нибудь заказать?

— Нет, спасибо…

— Может, кофе?

— Да, кофе я бы выпила.

Робеспьер подозвал девушку трактирщицу и попросил принести еще одну чашку кофе.

— Благодарю, — произнесла женщина, — вы хорошо воспитаны… Ох, как мне тяжело! Я была знатной придворной дамой. Но после того, как я овдовела, я лишилась всякого покровительства. Родственников у меня нет. Мой сын погиб… я осталась одна…

Максимильен внимательно слушал собеседницу.

— К счастью, — продолжала она, — у меня осталось имение в этой деревне. Не–большой старый замок, тут я и собираюсь провести остаток дней своих. Кстати, в этом селе живет человек, с которым когда–то мы были очень близки. Мы лю–били друг друга, но нам пришлось расстаться. Он поймет меня, даст хороший совет, как пережить мое горе. К тому же я получила от него письмо. Вам инте–ресно, кто этот человек?

— Да, — ответил Робеспьер, — но я не буду настаивать…

— Это Жан — Жак Руссо.

Студент удивленно уставился на женщину, ее лицо, затянутое легкой паутин–кой морщин, напомнило ему какой–то образ.

— Значит, — прошептал он, — Жюли из его бессмертного романа — вы!?

Женщина улыбнулась.

— Вы угадали. Этот образ и вправду был списан с меня, но тогда я была гораз–до красивее.

Женщина взяла чашку кофе в левую руку и спросила:

— Вы не знаете, как он живет?

— Я видел его лишь раз, месяц назад, и говорил с ним. Руссо выглядел очень усталым. Мне даже показалось, что он чего–то боится.

— Я догадываюсь чего, — сказала дама, и, оглядевшись по сторонам, прошеп–тала. — Он боится, что его хотят убить!

Максимильен вздрогнул. В его внимательных глазах мелькнуло беспокойство.

— Неужели мои опасения начинают подтверждаться, — пробормотал он. — Я должен что–то срочно предпринять… Мадам, а вы верите в это… в то, что кто–то хочет убить Жан — Жака?

Дама хотела было что–то сказать, но, замешкавшись, достала записную книж–ку и карандаш. Держа его в левой руке, она что–то написала, вырвала листок и протянула его студенту.

— Если что, вот вам мой адрес. — Тихо сказала она.

Макс, ничего не понимая, взял листок. Беспокойство стало одолевать его все сильнее и сильнее. Воспоминания о ночном убийстве усилили страх.

— Этот Эрменонвиль так прекрасен, но такое ощущение, что тут присутствует что–то… я не могу объяснить, — Робеспьер решил поделиться своими опасения–ми. — Это…

— Это смерть, — закончила женщина. — Если не принять меры, то может про–изойти нечто ужасное!

Она пристально посмотрела в глаза собеседнику, чтобы понять, понимает ли он ее.