Загадка Безумного Шляпника - [44]

Он снял со спинки кресла свое пальто и медленно надел его.

– Что ж, джентльмены, – обратился к присутствующим в комнате генерал Мейсон, – кажется, на данный момент мы закончили. Думаю, нам не помешает бренди с содовой. Могу порекомендовать свой собственный, к тому же у меня вполне приличные сигары. Не окажете ли честь навестить меня?

Хэдли поколебался, затем снова взглянул на часы и покачал головой:

– Спасибо, генерал. Очень любезно с вашей стороны, но, боюсь, я не смогу. Мне нужно возвратиться в Ярд: у меня там до черта всякой писанины, а я потратил здесь уйму времени. Мне вообще не нужно было браться за это дело. – Он нахмурился. – Кроме того, думаю, лучше никому из нас не подниматься к вам, генерал. Вас ожидает там сэр Уильям. Вы его старый знакомый, и будет лучше, если вы сами все ему расскажете. Насчет Эрбора, понимаете?

– Гм!.. Должен признать, не очень-то мне по сердцу такая работа, – смущенно сказал последний. – Но кажется, вы правы.

– Скажите ему, что, возможно, мы нанесем ему сегодня вечером визит на Беркли-сквер. И хотели быть уверены, что все домочадцы будут дома. Ах да! Относительно прессы. Здесь скоро должны появиться репортеры, если только они уже не толпятся снаружи. Ради бога, ничего им не говорите. На все вопросы отвечайте: «В настоящий момент ничего не могу сказать» – и отсылайте их к сержанту Хамперу. Он сообщит то, что мы считаем возможным, – он тертый калач. Дайте подумать… мне самому нужна газета, в настоящий момент…

Он уже собирал разложенные на столе предметы, извлеченные из одежды Дрисколла, и Рэмпоул протянул ему старую газету, которую достал с верха книжного шкафа. Он завернул в нее стрелу и засунул во внутренний карман пальто.

– Вы правы. Но по крайней мере, – не унимался генерал, – позвольте предложить вам выпить на прощание.

Он приблизился к двери и сказал несколько слов. Буквально через несколько секунд в дверном проеме возник бесстрастный Паркер с подносом, на котором стояли бутылка виски, сифон с газированной водой и четыре стакана.

– Что ж, – продолжал он, наблюдая, как Паркер смешивает напитки, – такой вот у нас выдался денек. Если бы дело не касалось бедняги Биттона и если бы все это не происходило на нашей территории, я бы назвал его даже интересным. Но должен признаться, пока что я ничего не понимаю.

– Вряд ли вы назвали бы его интересным, – брюзгливо заметил Хэдли, – если бы вам пришлось заниматься его раскрытием. И тем не менее… – Под его коротко подстриженными усами мелькнула скупая улыбка. Он взял стакан и задумчиво посмотрел на него. – Я тридцать лет в этой игре, генерал. И тем не менее всякий раз, когда слышу слова «в расследование включился Скотленд-Ярд», я не могу сдержать волнения. Что за чертова магия в этом проклятом названии? Не знаю. Но я его часть. Иногда я и есть Скотленд-Ярд. И каждое дело меня по-прежнему интересует, как и старого наивного развалину доктора Фелла.

– Но мне всегда казалось, что вы чрезвычайно настроены против любителей. Спасибо, Паркер. Конечно, доктора не назовешь любителем, но…

Хэдли покачал головой:

– Сегодня я уже сказал, что не такой уж я дурак. Сэр Бэзил Томсон, самый великий сыщик Скотленд-Ярда, бывало, говорил, что детектив должен быть мастером на все руки, но не специалистом в каком-либо деле. Единственное, что мне не очень нравится в нашем докторе, – старательность, с какой он подражает детективам из романов… которые он, кстати, буквально пожирает. Эти его паузы! Эти его загадочные восклицания «Ага!»! Эти его…

– Благодарю вас, – язвительно пробурчал доктор Фелл.

Он уже надел пальто и шляпу с широкими полями, и теперь его лицо выражало яростный протест. Тяжело хромая, он обошел вокруг стола и принял от Паркера стакан с напитком.

– Хэдли, это старое обвинение. Давнее обвинение, истертая сентенция и необоснованное поношение благородной области литературы. Кто-то должен опровергнуть их. Вы говорите, что в литературе детектив загадочен и хитро скрывает свои секреты. Отлично. Но в его образе только отражается действительность. Как насчет настоящего детектива, детектива по призванию? Он действительно выглядит загадочно, говорит «Ага!» и уверяет всех, что через двадцать четыре часа арестует преступника. Но, несмотря на внешнее сходство, он никогда не заходит так далеко, как вымышленный детектив. Он никогда не смотрит сурово в глаза налогоплательщику и не говорит ему: «Разгадка этого убийства, сэр, заключена в мандолине, детской коляске и паре чулок» – и не отсылает налогоплательщика прочь, чувствуя, что в конце концов тот действительно вызовет полицию. Он этого не делает, потому что не может. Но ему хотелось быть величайшим знатоком дела и сказать все это. А кому не хотелось бы? Разве вам этого не хотелось бы? Другими словами, он ведет себя очень демонстративно, обладает он знаниями или нет. Но, подобно литературному детективу, он поступает очень разумно, не говоря о своих прозрениях по той основательной и распространенной причине, что может ошибаться.

– Ну хорошо, – уступил Хэдли, – если вам так нравится думать… Итак, ваше здоровье, джентльмены! – Он осушил свой стакан и поставил его на стол. – Полагаю, доктор, это была преамбула к одному из ваших загадочных предсказаний?