Загадай желание вчера - [5]

А на следующие субботу-воскресенье папа снова взял выходной и уехал, а вернулся уже с бабушкой. И они сказали, что она теперь будет жить с нами в городе. В моей комнате!

* * *

Раньше я никогда не видела бабушку в городской обстановке. Все было наоборот – мы всегда, сколько себя помню, ездили к ней, в ее дом, где у меня была отдельная комната на чердаке. Единственный минус был в том, что, пока от туалета до комнаты обратно доберешься, пройдет столько времени, что уже опять надо в туалет. Там на участке было два вида качелей – одни из шины, привязанной на веревке к толстой ветке дерева, вторые – два столба с перекладиной, на которой висели качели уже настоящие. Со мной на этих качелях вышел однажды несчастный случай, но, конечно, вместо того чтобы меня пожалеть, все только посмеялись.

Столбы до того долго стояли, что совсем прогнили и стали мягкими. И вот я качалась на них, качалась и все никак не шла к столу на улице. А все сидели и уже даже не ели, а пили чай. И гости у нас, по-моему, в тот вечер были. Я все качалась, качалась, и тут правый столб накренился и стал медленно падать. Я тоже медленно упала на траву и заревела. Столб мог бы, между прочим, меня пришибить! Я лежала на земле, ревела и ждала, когда меня утешит мама. А она только пошутила что-то совсем несмешное насчет того, что это все потому, что я никогда не слушаюсь.

От бабушки пахло тальком и лекарствами. В то лето, когда мама уехала в город в больницу рожать маленького, мы с ней остались в доме один на один. Карл и Алеша увязались с мамой в город. Вокруг было тихо-тихо и темно, и даже Полкан не лаял во дворе, и курочки не кудахтали. От этой тишины и темноты было страшновато, но я уверила бабушку, что вполне могу переночевать одна в своей комнате на чердаке. А когда легла в постель, поняла, что одна я не оставалась нигде уже очень давно, если вообще когда-нибудь оставалась. Мне стало не по себе, и в голову полезли дурацкие мысли об инопланетянах, которые оставляют на полях круги от своих летающих тарелок: мы как раз тогда нашли пару таких кругов около дома, хотя Петя утверждал, что это никакие не НЛО, а просто трактор. А папа сказал, что очень даже может быть и НЛО. Сейчас все это кажется мне глупой чушью, но тогда было не до смеха. И мама тогда, как мне кажется, нарочно сказала при мне Пете, что инопланетная раса промышляет кражей человеческих детей, обычно самых младших и непослушных. Карл пришел в дикий восторг и начал шуметь еще сосредоточенней и сильнее. Размечтался наладить таким образом контакты с внеземной цивилизацией. А я испугалась и дала себе слово быть тише воды ниже травы или тише травы ниже воды – в общем, я старалась как могла. Но круги оставались.

Выглянув в чердачное окно, я ничего в темноте не разглядела, но стало совсем уж как-то жутко. Тогда я спустилась вниз и перебралась на кровать родителей, но легче не стало. Полкан завыл. И тогда бабушка взяла меня к себе в кровать, хотя я была уже не младенцем. А мне было уже до того страшно, что я согласилась. Бабушка думала, что я переживаю за маму, как там она в больнице. Она сначала рассказывала мне, каким был в детстве папа, а потом заснула и стала ужасно храпеть.

Это все было много лет назад, а теперь бабушку поселили в бывшую Петину и нынешнюю мою комнату. Со всеми ее шуршащими полиэтиленовыми пакетами, халатами, желтоватыми шерстяными шалями, коробками с лекарствами, мазями и ампулами. Посмотрев на плакат с пиратами Карибского моря, она обозвала моего замечательного Джонни Деппа: «Это что за девчушка такая?» Это было ужасно. Все было просто ужасно.

Она храпела. Она пахла лекарствами. Она рано вставала и насильно собирала нас с Карлом в школу. Алеша стал еще раньше убегать на утренние тренировки. Она сюсюкала с маленьким и стала приносить его в мою комнату. Менять ему подгузники она тоже стала прямо у меня! Я открывала окно, но бабушка говорила, что ей дует. Она готовила по утрам отвратительную пригорающую кашу. Карл молотил все подряд, даже не чувствуя вкуса, хлюпал и свинячил. А когда я сказала, что не буду это есть, она спокойно ответила: «Захочешь есть – съешь». Отношения у нас с бабушкой совсем испортились. Она стала называть меня «барышней Соней», явно намекая, что я совсем не помогаю и ничего не делаю. Так и говорила: «А вам, барышня, добавки положить?»

Тогда я сказала маме, что бабушку надо немедленно сдать в дом престарелых. Мама очень холодно со мной обошлась и сказала «нет». Я пробормотала, что скажу тогда лучше об этом папе, мама услышала, и началась ссора. Она просто наорала на меня: «Не сметь!» – и (я же говорю, что она меня прямо ненавидит) так на меня смотрела, как будто я не ее родная единственная дочь, а просто не пойми кто. Она схватила меня за запястье – довольно больно, между прочим, – и чуть ли не закричала, чтобы я не смела говорить отцу никогда. Видно, испугалась, что папа это безобразное отношение ко мне так не оставит. Потом мы наговорили друг другу много всего настолько обидного, что даже повторять не хочется. И я поняла, что единственный выход – это уйти из дому. Жить новой, самостоятельной жизнью и заводить новую семью, как сделал Петя.