Зафиксируй! - [4]

Понятно, что для такого заключения Меган не использовала вычислители вероятности — просто наблюдала, опираясь на здравый смысл. Бордовое платье Мариан надевала в Ванкувере, днем раньше. Сегодня она бы предпочла другой наряд.

— Это «до» третьей октавы, а не «до-диез», — замечает Пауло, пока все слушают, как Франц снова и снова колотит по клавише.

— У этого «до» вероятность в истинном времени 86,277, — отзывается Меган.

— Уже близко, — говоришь ты, прикидывая вероятность аудитории Табернакла в ночь снежной бури: пришло 5667 человек. Но что-то снова не так…

Мариан начинает с того же Генделя, потом поет «Зулейку» Шуберта.

«Мне на зависть твои прозрачные крыла, о западный ветер! Ибо теперь, когда мы в разлуке, ты можешь ему рассказать, как я долго страдала… Но не печаль его и скрой мою грусть…»

Затем поет Брамса, а после антракта — Чайковского и спиричуэлз, как в прошлый раз. Ей опять аплодируют стоя. Флоренс плачет — пытается хлопать, вытирает слезы, снова хлопает, — а губернатор кричит «Аве Мария!», и аплодисменты становятся все громче и громче. Концерт заканчивается пятью выходами на «бис» (при последнем исполняется «Аве Мария» Баха—Гуно), а затем губернатор и Флоренс везут Мариан, Бесси и Франца в гостиницу «Юта» и величаво провожают их от лимузина к главному входу.

— Закажем-ка вам чего-нибудь горячего, — говорит Флоренс и идет к вращающейся двери.

Губернатор жестом приглашает Мариан и остальных следовать за ним. Мариан колеблется, но вдруг подбирает пышные юбки и идет следом.

Ее останавливает швейцар.

— Что такое?! — вопрошает губернатор.

— Здесь ей нельзя, сэр, — отвечает швейцар.

Флоренс уже в холле и теперь смущенно оглядывается.

— В чем дело? Разве она не ваш постоялец?

— Я сняла номер именно здесь, — говорит Мариан.

— Тогда все в порядке, — говорит губернатор швейцару. Берет Мариан за руку и ведет к двери, но швейцар отодвигает ее назад.

— Вы — пожалуйста, — говорит он губернатору. — Но она — только с заднего хода.

— Они заставили Мариан лезть в свой номер по пожарной лестнице! — кричит Франц с крыльца.

Флоренс вылетает на улицу через вертящуюся дверь, за ней спешит ночной администратор гостиницы. Когда он понимает, кто стоит рядом с Мариан, у него отвисает челюсть.

— Швейцар объяснил мне, — говорит губернатор, — что некоторые постояльцы не могут войти в гостиницу через главный вход, и среди них — эта женщина, величайшая певица нашей страны, а возможно, и всего мира.

— Она — негритянка, — только и отвечает администратор.

— Я хочу выпить чашку горячего шоколада в вашей кофейне. Флоренс и я — мы войдем вместе с ней. Так как мы должны сюда проникнуть? С черного хода, по пожарной лестнице?

Администратор колеблется, потом говорит:

— Конечно, нет, сэр. Следуйте за мной, пожалуйста.

К изумлению швейцара, ночной администратор ведет всех — в том числе Мариан Андерсон — через главный вход гостиницы. Клиенты, сидящие в холле, таращатся на них, но молчат.

Расчеты нехороши, и ты констатируешь:

— Мы проиграли.

— Всего 13,227 процента вероятности, что администратор пойдет на это, — говорит Меган.

— Но это было у него в сердце, — отзывается Пауло.

— Всего 13 и 227 тысячных процента сердца, — говорит Меган.

— Он просто не пустил в ход эти 13 процентов, — настаивает Пауло.

Но мы понимаем, что чувства ночного администратора не играют роли. Имеют значение только поступки. И ты говоришь:

— Поторопись, Меган. Готовься к обратному маршруту.

Пока ты вместе с Меган и Пауло настраиваешь капсулу, чтобы вернуть к точке, откуда время пошло неверно, время движется вперед.

Газеты следующего дня не упоминают о заступничестве губернатора за Мариан. Он и сам об этом молчит. Он в этом году готовится к переизбранию и не знает, понравится ли его поступок избирателям. Однако губернатор знаком с главным управляющим гостиницы «Юта» и в частном порядке предлагает ему отказаться от смехотворного правила, запрещающего чернокожим входить через переднюю дверь. «Я немедленно отменю это правило», — говорит управляющий и в тот же день издает предписание, но откладывает его в сторону, чтобы ночью как следует обдумать. Наутро комкает листок и бросает его в мусорную корзину.

— Верни нас обратно, Меган, — говоришь ты.

Вы снова в точке 6.45.10,5936 вечера 19 марта 1948: ползете вперед, проверяя все вероятности. Ты видишь, как Мариан старается спасти шлейф своего зеленого атласного концертного платья от мокрого снега, когда Франц помогает ей вылезти из окна и начать спуск по пожарной лестнице. Франц спускается следом. Бесси закрывает окно, затем идет вниз по главной лестнице.

— Вероятность этого платья 99,678 процентов, — говорит Меган. На этот раз она берет данные и с компьютера, и с ручных вычислителей — это уже не простой здравый смысл. Мариан не надевала этого платья после Филадельфии.

— Это «си» четвертой октавы не настраивается! — восклицает Пауло. — И здесь тоже почти сто процентов!

— Фиксируй, — говоришь ты.

Пауло бьет по переключателю фиксатора времени, капсула дрожит, затем успокаивается. Ты смотришь на хронометр в левом верхнем углу своего пульта и видишь, что вы добавили 1 час 13 минут и 29,5217 секунды истинного времени.