Задержи звезды - [68]

Рик, сделав большой глоток кофе, берет кружку обеими руками, глядя на Кэрис.

— Я не должен об этом рассказывать, — говорит он. — ЕКАВ — чрезвычайно секретная организация. Я хотел встретиться с тобой… хотел, чтобы ты знала: ты не одна, есть еще кто-то, кто по собственному опыту понимает, что ты пережила. Я очень, очень сожалею о случившемся там, наверху, Кэрис.

— Спасибо. ЕКАВ секретная?

— Надеюсь, ты не против, что я вышел из тени. Ты действительно хочешь это знать?

— Да.

— Хорошо, — говорит он, устраиваясь удобнее в своем кресле. — Мне не хотелось возлагать на тебя слишком много. — Она вздыхает, и он поспешно объясняет: — Уверен, тебе известно, что космическая гонка всегда задавалась теми, кто делал что-то первым. Теми, кто мог запустить ракету в космос, отправить человека на Луну, планетоход — на Марс. В стратегическом плане выигрывает та нация, которая является пионером. Согласна?

Кэрис утвердительно кивает.

— Когда началось взаимное уничтожение Соединенных Штатов и Ближнего Востока, стало ясно, что каждая нация в мире искала способ автоматизировать войну. Ведение боевых действий с помощью дронов превратилось в обычное явление. Искусственный интеллект, очевидно, должен был стать следующим шагом эволюции. Придя от удаленного детонирования бомбы, которую несет дрон, к тому, чтобы машина, точно так же, как человеческие существа, вместо нас решала, когда ее детонировать, мы бы полностью освободили себя от военных действий. Более того: первая страна, которая показала бы практическое использование искусственного интеллекта, дала бы однозначный сигнал всем государствам мира.

— Как с атомной бомбой, — медленно произносит Кэрис.

— Да. Сброс атомной бомбы продемонстрировал ужасающее технологическое превосходство, но нам все еще надо было запускать ее. После этого не осталось пути назад.

Кэрис наклоняется к Рику:

— Так искусственный интеллект…

— Когда Европейский союз сомкнул ряды, чтобы защититься от катаклизма, происходящего на других континентах, Европа приняла важное решение не становиться агрессором.

— Ты говоришь о временах Кента. — Она заставляет себя не обращать внимания на имя младшего брата Макса и сосредотачивается на его тезке — политике, выступавшем за мир вместо войны.

— Совершенно верно, — соглашается Рик, явно довольный. — Мы не пытались бы умиротворить Соединенные Штаты и не воевали бы с ними. Важный выбор. — Он делает паузу, чтобы глотнуть кофе, и Кэрис пьет из стакана мутный яблочный сок, наслаждаясь вкусом.

— Ты следил за мной? — спрашивает она, играя трубочкой в стакане.

— Да. Но не в плохом смысле. Я действительно хотел объяснить и помочь, если бы мог. Но тебя тяжело выследить.

— Я почти не выхожу из дома.

— Понимаю. Однако твоя склонность к развитию языковых навыков подтолкнула меня к мысли, что рано или поздно ты можешь появиться в лаборатории на новом Воеводе.

— Это на самом деле жутко, — говорит Кэрис.

— Правда? Прости. Я думал, это логично.

— Ох, — вздыхает она. — Ты действительно Озрик. Расскажи мне больше про искусственный интеллект.

Он кивает.

— Враждующие материки ошибочно приняли нашу неагрессивную позицию за то, что мы прогнулись, — атака была единственной формой защиты, которой восхищались в современной войне. Они положили глаз на наши территории, и мы были вынуждены действовать. Но большинство стран Европейского союза были решительно против нашего вступления в войну, и мы знали, что никогда не сможем координировать атаку с несколькими отдельными государствами. Так что вместо этого… простым и безобидным образом показали наше технологическое преимущество.

— С помощью космической гонки? — спрашивает Кэрис.

— Да. Мы представили искусственный интеллект в наших текущих миссиях, без особого шума, но с освещением в ключевых СМИ. Космонавты на орбите начали переписываться со своими компьютерами, которые отвечали за связь и выполняли основные функции на борту шаттлов.

Кэрис откидывается на спинку кресла, и он смотрит на нее.

— Но это была фикция, — произносит она.

— Так должно было быть. И это сработало. Наши потенциальные враги отвернулись в поиске более слабых целей, после мировой войны Европа стала Европией и были введены в действие ранние стадии Воеводства.

— Как это может оставаться фикцией, когда большинство информации в Воеводстве находится в открытом доступе? Как им удалось подделать искусственный интеллект?

— Данные ограждены системой. Мы не могли просто передать их нашим конкурентам. Все, что дает Европии стратегическое преимущество, защищено.

— Но если у нас «был искусственный интеллект» со времен создания Воеводства, — говорит Кэрис, обдумывая свои слова, — почему мы до сих пор не смогли создать его на самом деле?

— Что тут скажешь. Это действительно трудно.

Она выжидающе смотрит на него.

— И все?

— Я был бесстрастным.

— Бесстрастный Озрик — уму непостижимо. — Он улыбается, но она выглядит непреклонной. — Я все еще злюсь.

— Знаю. Извини. — Его руки скрещены на коленях, светлые волосы аккуратно зачесаны на одну сторону — хотя одна прядь спереди восстает и спадает на другую.

Кэрис смотрит на его длинные ноги в джинсах, аккуратно застегнутую на все пуговицы рубашку, бородку, в которой проблескивают светлые волоски. Достаточно привлекательный, однако Ричард Озрик, Рик, больше похож на того, кого можно описать как педантичного и вдумчивого.