Задержи звезды - [35]

— Правильно.

— Может, ты пошутишь? Пожалуйста!

— Не сейчас, — отвечает он. — Я оставлю одну шутку про запас.

— Хорошо.

— Она, вероятно, будет о физике запускания блинчиков по воде.

Кэрис морщит нос:

— Давай шутку получше.

— Я работаю над этим.

— Хорошо.

— Но ты отлично разбираешься в физике, — говорит Макс, — когда доходит до той самой темы камушков.

Она смеется:

— Подозреваю, астероиды — это камушки, скользящие по космосу. Только вот космос другой.

— Было бы довольно тяжело запустить камень в невесомости. Если только ты не забросишь его из этой галактики в иную.

— Это довольно глубокая мысль, — говорит она, радуясь, что он начинает понемногу расслабляться, пока они болтают о глупостях. — Значит, ты не думаешь, что мы здесь одни?

Он указывает на пурпурные полутона Млечного Пути.

— Да ладно тебе. У нас принято считать, что мы единственная обитаемая планета в единственной галактике. Теперь же знаем, что наша галактика одна из бесконечного количества галактик в расширяющейся Вселенной. Нам действительно так повезло, что мы заберем все это себе?

Кэрис хихикает:

— Ты говоришь как агент по продаже недвижимости, торгующий участками в космосе.

— Продается! Расскажите всем друзьям, — карикатурно распевает он. — Слева от нас ослепительный панорамный вид на все созвездия в космосе. По правую сторону — всего лишь четырехсоткилометровая дорога до центра Земли, обходящая пробки. Уютное жилище с оригинальным стеклянным шлемом для защиты от атмосферных условий, но зато дружелюбные соседи.

Она хлопает перчатками, и Макс отвешивает ей поклон.

— Спасибо, — говорит он. — Мне уже лучше.

— Думаю, это то, чем мы должны заниматься и дальше, отвлекая друг друга до упора.

— Хотелось бы, чтобы у нас был какой-то упор, это кувырканье утомляет.

Кэрис оглядывается.

— Я знаю, что мы всегда воспринимали Землю как нечто, находящееся внизу, но, если тебе это поможет, в невесомости нет верха или низа. Не имеет значения, в какую сторону мы смотрим, это все равно.

— Мой мозг воспринимает Землю как константу под нами. Каждый раз, когда она двигается, я чувствую себя словно на американских горках.

— Я тоже. Может, нам стоит перестать смотреть на наш дом?

Он ничего не говорит по поводу этого слова — дом.

— Макс? Что ты имел в виду раньше: дороги ушли летать?

— О боже, это…

— Что ты имел в виду?

— Озрик спросил у тебя, что тебе нужно знать, перед тем как мы выпадем из эфира. У тебя было время примерно на один вопрос. Раньше он говорил, что у нас четыре дрона. Дроны, Кэри. Дроны отключены?

Она в шоке смотрит на него.

— Дороги ушли летать. Дроны отключены.

Макс пожимает плечами:

— Я подумал, он мог вернуть сопровождающие дроны назад, отправить их сюда.

— Ты шутишь. Какого черта ты не сказал?

— Я говорил. Но у нас не было связи, — раздраженно отвечает он. — Ты не заметила, что Озрик мог ответить тебе только на вопросы, которые задавала ты?

— Это все было странно: «Не теряйте времени. Что вам нужно спросить?»

— Уже слишком поздно. Мы не можем связаться с Озриком, с «Лаертом», с Землей.

— Извини. Я не поняла.

— Ох, да ничего. Я тоже не мог угадать «бесконтактную связь», поэтому, думаю, и ты и я одинаково бесполезны. — Он протирает рукавом стекло возле лица. — Чем ты хотела бы заняться?

— Я не отказалась бы выпить.

— Я серьезно, — говорит он. — Что ты хочешь делать?

Кэрис обводит рукой окружающее их пространство.

— У нас осталось не так много времени.

* * *

Время, проведенное вместе, стало всем, пока их разделяло большое расстояние, но, как оказалось, эта дистанция разрушала их отношения. Пятничные вечера проходили странно: вежливое, неуклюжее возобновление отношений, один из них все время был уставшим после дороги, другой испытывал напряжение, выказывая гостеприимство. Кэрис приезжала на Воеводу 13 ноющая и настороженная, она постоянно придиралась к нему то из-за одного, то из-за другого, то по причине раздражающего пассажира в гибриде, не в силах посмотреть Максу в глаза. Он носился с ней, успокаивая ее, но был не способен подобрать слова, чтобы раскрепостить Кэрис, поэтому они быстро укладывались в постель. После этого лежали вместе, эндорфины, насыщая их раздраженные, настороженные мысли, расслабляли обоих.

— Добро пожаловать назад, — сказал Макс, повернувшись на бок, чтобы посмотреть на нее. — Ты же возвратилась, правильно? Почему ты всегда такая напряженная, когда приезжаешь сюда?

Кэрис повернулась на живот и собрала волосы, так что он мог водить пальцами по ее спине.

— Не знаю, — ответила она. — Думаю, когда вижу тебя, я не знаю, изменилось ли что-то за эту неделю.

Я не знаю, до сих пор ли ты мой, хочешь ли меня по-прежнему, — это как снова и снова начинать сначала. Наши отношения возрождаются заново каждую пятницу, что выматывает. Но, когда ты снимаешь с меня одежду, — она окинула взглядом их переплетенные тела, — это кратчайший путь к тому, чтобы снова быть собой.

Он приподнял бровь:

— И это совсем не плохой вариант, как часто бывает с кратчайшими путями.

Он укусил ее за нос, и она, смеясь, отпрянула назад:

— Эй!

Вспомнив о своей роли, Макс опять начал играть в хозяина:

— Принести тебе что-нибудь?

— Я бы охотно выпила воды. — Она улыбнулась, когда он убирал волосы с ее глаз, но, стоило ему выйти из комнаты, подскочила, чтобы посмотреть на себя в зеркало, ведь еще не чувствовала себя комфортно в его присутствии. Услышав, что он возвращается, упала обратно на кровать, глядя, как он закрывает за собой дверь. — Спасибо.