Задание - [2]

— За двушки ребенка хотите посадить? Да я вам их тонну привезу! А Витю не дам!

Она повернулась и вышла так скоро, что Петельников не успел ее остановить. А может, не хотел — он и не в таких случаях успевал.

Леденцов поднял монетку и бросил на стол, в круг. Петельников начал сгребать мелочь в холмик.

— Как понравилась бабуся?

— Бандитка.

— А ты не хочешь помочь дамам из инспекции…

— Какая связь?

Капитан опять встал и прошелся по кабинету — теперь он каким-то хитрым, почти незаметным упражнением разминал грудь. Леденцов следил, запоминая. Но слова Петельникова, роняемые на ходу, отвлекли.

— Где жилой квартал примыкает к частным гаражам, есть одно тихое местечко. Что-то вроде беседки или павильончика. А по местному — Шатер. Там собираются отпетые подростки.

— Разогнать.

— Пробовали. Опять роятся. Вроде бы сидят, бренчат на гитаре, никому не в тягость… А вовлекают мальчишек в пьянство, воруют по мелочи, бьют ребят, возможно, занимаются чем-нибудь и покрупнее.

— Разогнать, — убежденно повторил Леденцов.

— Там ядрышко есть. Оно и обрастает.

— Какое ядрышко?

— Внучек этой денежной бабуси. Ирка-губа, она же Ирина Иванова. Грэг-артист. Других не знаю.

— По сколько им?

— Шестнадцать-семнадцать. Кто в школе, кто в ПТУ.

Леденцов умолк, посчитав все ясным: оперативных загадок нет, разгонять бесполезно, привлекать к ответственности вроде бы не за что… В кабинете, всегда накаленном разговорами, сделалось тихо. Но золотой круг меди на столе притягивал взгляды и тревожил. Леденцов пошевелился, намереваясь уйти от ненужной ему тревоги, от разговора о помощи инспекции, от образа всклокоченной женщины… Но Петельников сел рядом и задумался вслух:

— Есть вирусы, которые проникают в чужеродную клетку, встраиваются в ДНК и заставляют всех работать по своей программе. А?

— Не встречал, товарищ капитан.

— Что не встречал?

— Такого вируса.

— А я встречал. — Петельников оглядел его с головы до ног. — Тебе ведь сорока нет?

— Двадцать четыре.

— Выглядишь на двадцать. Моложав, энергичен, неприметен… Чем не вирус?

— Я рыжеват, — начал догадываться Леденцов.

— Вирусы тоже не все брюнеты. Просочиться в Шатер и развалить их изнутри, а?

— Не сумею, товарищ капитан.

— От других дел освободим, а?

— Тут нужен педагог.

— Тут нужен убежденный парень.

— Молод я для воспитателя…

— Молодому они поверят скорее.

— У меня опыта нет…

— Вот и появится.

— Да не сумею я, товарищ капитан! — чуть не взмолился Леденцов.

— Сумеешь, сумеешь.

— Почему вы так уверены?

— Потому что парень ты веселый.

Леденцов замешкался, подыскивая новые доводы. Эту заминку капитан истолковал по-своему. Он встал, довольный, подошел к столу и поманил Леденцова. И когда тот рассеянно подбрел, Петельников оттопырил боковой карман его пиджака и тремя скорыми гребками смахнул туда все двушки. Пиджак сразу скособочило. Леденцов одернул его недоуменно.

— Зачем, товарищ капитан?

— В райотделе тебе пока лучше не появляться. Вот и будешь мне позванивать.

2

Леденцов удивился непривычной пустоте, замкнувшей его жизнь. Будто ехал он ехал в людном тряском поезде, из которого вдруг все вышли, и вагоны покатили по другому, по бархатному пути — и никого, и тишина.

До разговора с Петельниковым он вел нормальное оперативное существование — работал по версиям, бывал на заданиях, ездил по адресам, опрашивал граждан, отыскивал каких-то типов, проверял каких-то субъектов… Он и теперь не сидел сложа руки, занявшись подростками из Шатра, — метался по жилконторам, школам и училищам, изучал личные дела, говорил с учителями, вчитывался в справки инспекции по делам несовершеннолетних… Работал. Откуда же чувство беспокойной пустоты?

Леденцов разделся до трусов и приступил к действу. Кто-то сказал, что химические красители рыжие волосы не берут. Поэтому он купил по два пакета хны и басмы. В старом журнале, отысканном в маминой комнате, сообщалось, что хна красит в рыжий, а басма — в сине-зеленый. Но если их смешать в пропорции, например, два к одному, то можно стать золотистым блондином. Недурно. Леденцов отмерил порошков и залил горячей водой…

Видимо, жизнь полнится не только работой. Там, в райотделе, он был занят и теперь занят. Чем же та жизнь…

Беспомощной улыбкой Леденцов перебил мысленный вопрос — беспомощной оттого, что так долго не мог догадаться. Да там ребята были с ним денно и нощно; там приходилось трудненько, да весело; там многое не давалось, да было у кого спросить; там и по морде получал, и ножом замахивались, да почти рядом вставало надежное плечо; там не ел сутками, да сладок был хлеб где-нибудь в пробензиненном «газике»… Там, там. И Леденцов поежился в теплой ванной, будто его опустили в толстостенном батискафе на дно морское.

Кашица в тазике фыркнула. Он взял кисточку для бритья, густо обмакнул и начал смазывать голову энергично, как намыливал. Волосы неприятно слиплись. Теперь их следовало обернуть полотенцем и подержать минут двадцать. И золотистый блондин готов. Неузнаваемый.

Леденцова и раньше заедали вопросы и вопросики, которых круговерть розыскной работы высекает десятки на дню. Теперь их не стало. Был лишь один, горевший в мозгу не переставая, вроде лампочки в парадном… Как проникнуть в Шатер? Каким способом? Естественным бы, вроде случайно залетевшей мухи. Шатер он обозрел: странное сооружение, плотно зажатое кустами сирени, походившее издали на раздерганный стог сена; он уже не раз видел всю компанию, бредущую по улице, хихикающую в автобусе, гогочущую в лодке на прудах… Он уже по далеким очертаниям фигур знал, кто есть кто. И все-таки: как подступиться? Планы роились…