Зачёт - [2]

Сейчас даже подумать странно, что больше года он жил с ней рядом, на соседних улицах — и не замечал. Нет, конечно, видел ее не раз, узнавал в лицо. Разумеется, не здоровался с ней — по здешним меркам, это неприлично, если женщина не замужем. Он знал, что она со Змеиной улицы, знал, что живет со старой и больной теткой, а может, и не теткой — поди разбери. Но уж пожилая Конинте-ра точно не могла быть ей матерью. Просто по возрасту не получалось. Хотя здесь женщины стареют рано — такая жизнь. Сама Алоста называла ее тетушкой, но это принятое обращение. Точно так же она называла и соседок. Хенг, разумеется, подробности не выспрашивал. Захочет — расскажет, ей виднее. Конечно, он не раз и не два слышал про нее — приблудная. Собственно, с этого все у них и началось.

Тогда, морозным днем, полгода назад. Точнее, вечером — солнце уже садилось, и сугробы, облитые слабыми, нежно-зелеными лучами казались ненастоящими. Оно и понятно — за год к зеленому солнцу не привыкнешь. Как ни пытайся, как ни адаптируйся.

Он шел с базара, закупился на неделю вперед, левое плечо резала перевязь с огромными сумками. Настроение было какое-то странное. Или он слишком устал от суматошного дня, или и в самом деле отключился. Шел, насвистывал мотивчик — тут, в Олларе, встречались довольно красивые мелодии.

Крики он услышал, когда до дома оставалось всего-ничего — пройти небольшую улочку и повернуть. И сперва не обратил внимание — мало ли кто и зачем кричит? В Олларе это не редкость. Может, хозяин бранит слуг, или мужики, выйдя из пивной, чего-то не поделили. Это ведь только в первый месяц все казалось интересным, достойным внимания. Экзотика. Он сам не мог понять, когда вся эта экзотика надоела хуже горькой редьки. Но, видимо, очень скоро.

Все же Хенг решил поглядеть, в чем тут дело. Перекинув поудобнее перевязь, он зашагал быстрее.

И увидел прижатую к забору Алосту. Тогда он еще не знал, как ее звать — просто девчонка с соседней улицы, ничего особенного. Возле Алосты суетилось четверо незнакомых парней — двое держали ее за руки, а третий, чертыхаясь, рвал на ней платье.

Думать и прикидывать было некогда. И так ясно, что к чему. Сбросив с плеча сумки, он прыгнул в холодный вечерний воздух. Дальше все пошло на автомате. Короткие рубящие удары обеими руками сразу, под основания шей — и двое, отпустив девчонку, барахтаются в сугробе, хрипло воя, безуспешно пытаются встать. Коленом в низ живота, тут же круговой в висок — и третий парень, тот, что рвал ей платье, в соседнем сугробе. С четвертым разбираться и не пришлось — он вовремя задал стрекача.

Отбежав на безопасное расстояние, тот обернулся и крикнул:

— Ну, сволочь приблудная, ты мне еще попадешься! Я тебя еще потрогаю, шлюшка! И с тобой, пацан, встретимся!

— Это уж точно, — негромко ответил Хенг и, подобрав обломок кирпича, запустил им вслед убегающему. Судя по яростному воплю, стыковка состоялась.

И тут мозги у него прояснились, он начал соображать. И соображения были столь неприятны, что, схватив Алосту за руку, он крикнул ей:

— За мной, быстро! Без разговоров!

Они рванули. С ходу промчались целый квартал, а потом, прислонившись к чьему-то сараю, тяжело дышали. И, хоть здесь так не положено, первым нарушила молчание она:

— А я тебя знаю. Ты с Медвежьего вала, у господина старшего инквизитора в услужении, да? Спасибо тебе. Я даже не представляю, что бы они со мной сделали, если бы не ты…

— Да ладно, пустяки какие, — ответил Хенг, стараясь говорить как можно небрежнее. Но голос получился сдавленный и булькающий, сумасшедшая пробежка давала себя знать. Он смущенно отвернулся.

— А ты здорово дерешься! Где это ты так наловчился?

— Да так… С бродягами поскитаешься — еще и не тому научишься. Жить-то надо. А что? Я один, что ли, такой? — Хенг старался как можно тоньше обойти эту тему. Очень уж не хотелось ей врать. А пришлось. И так уж засветился. Если за ним сейчас велось наблюдение — жди крупных неприятностей. Не знают здесь, в этом мире, Боевых Искусств. А если где и знают, то сие пока что неизвестно. Ладно, девчонка в этом, понятное дело, не разбирается, но что, если их кто-то видел?

— Да ладно, я же только спросила. А как тебя звать?

— Хенг я. А тебя как?

— А меня звать Алоста. Мы тут с тетушкой на Змеиной живем. Прядем, вяжем, этим и кормимся. А знаешь, почему наша улица Змеиной называется?

— Нет. А правда, почему?

— Про это даже сказка такая есть. Или легенда, я не знаю. В старые времена был богатырь, он однажды отправился в горы и встретил там девушку неописуемой красоты. Пал он перед ней на колени, хочу, дескать, тебя взять в жены. А та ему отвечает: «Ты же ничего обо мне не знаешь, не пожалеешь потом?» А он ей говорит, о чем ты? Мое сердце, говорит, отдано тебе. Ну ладно, отвечает красавица, ступай домой, я сама к тебе приду скоро. А ты жди меня, к свадьбе готовься. Ну, богатырь домой отправился, ждет. И вот в полночь как-то раз грохот раздается, трясется земля. Выскакивает богатырь из дому с мечом, видит — огромная змея ползет, все на своем пути сметает, дома рушатся, люди выбегают, бабы ревут, дети плачут — ну, кошмар, в общем. «Кто ты, чудовище? — закричал богатырь. — Как ты смеешь тревожить людской покой! Я зарублю тебя этим мечом!» А змея ему и говорит: «Как же не узнал ты своей суженой? Я же и есть та девушка, что ты полюбил. Да только не знал ты, что я — дочь змеиного царя. Днем я — человек, а ночью должна превращаться в змею. Ну как, принимаешь свою невесту?»