Зачем писать? Авторская коллекция избранных эссе и бесед - [17]

Есть целая школа еврейско-американских писателей, которые все время проклинают своих отцов, ненавидят своих матерей, заламывают руки и вопрошают, зачем они родились. Это не искусство и не литература. Это психиатрия. Эти писатели – профессиональные мастера извинений. Каждый год вы встречаете их книги в списках бестселлеров. Их произведения пагубны, и от них меня тошнит.

Я написал «Исход», потому что устал от извинений – или от ощущения, что нам надо все время извиняться. Еврейская община этой страны внесла огромный, несопоставимый с ее численностью вклад – в искусство, медицину и особенно литературу.

Я решил рассказать историю Израиля. Безусловно, я пристрастен и не скрываю этого. Безусловно, я на стороне евреев.

Писатель проходит через все, через что проходит его читатель. Когда я изучал материалы об Исходе в Европе и в Израиле, я с изумлением понял, что мы, евреи, совсем не такие, какими нас привыкли изображать. На самом деле мы были бойцами.

«На самом деле мы были бойцами». Это заявление настолько дерзкое, глупое и безосновательное, что с ним не стоит даже спорить. Возникает ощущение, что Юрис решил в одиночку, с помощью своего нового образа еврея, ниспровергнуть старый образ, который возникает у нас при прочтении нескольких рассказов, главная мысль которых вот какая: «Будь паинькой, Джэки, не противься!» Однако какой смысл заменять одно упрощение другим? Лучше бы Юрис, вместо того чтобы делать открытия в ходе «исследований» для своих романов, прочитал новую книгу Эли Визеля «Рассвет». Визель – венгерский еврей, живущий ныне в Нью-Йорке, и его первый роман «Ночь» – автобиографический рассказ о себе, пятнадцатилетнем подростке в Аушвице и Бухенвальде, концентрационных лагерях, которые, как он пишет, «сожрали мою веру навсегда… убили моего Бога и мою душу и обратили мои мечты в прах». «Рассвет», второй его роман, описывает деятельность еврейской террористической группы в Палестине до провозглашения государства Израиль. Главный герой получает задание казнить британского майора, взятого в заложники еврейскими террористами. Роман воссоздает мучительные часы, которые герой переживает перед казнью. Хочу сообщить Юрису, что еврей Визеля вовсе не гордится тем, что ему выпала роль бойца, и он не в силах найти себе оправдание в традиционной еврейской склонности к драчливости и кровожадности. Но вообще‐то оказывается, что на самом деле нет нужды рассказывать Юрису о чем‐то подобном: если верить сообщению журнала «Тайм», он знает куда больше, чем поведал в интервью «Нью-Йорк пост».

На Манхэттене, пишет «Тайм»,

…капитан Йехиэль Арановиц, 37 лет… кто в свое время командовал израильским кораблем «Исход» с беженцами на борту, прорвавшим морскую блокаду, а ныне живет в Израиле, высказал претензии к роману-бестселлеру (продано на сегодняшний день 4 млн экземпляров), в котором прославляется его подвиг 1947 года. «Израильтяне, – сказал он, – были, мягко говоря, весьма разочарованы этой книгой. Типажей, описанных в ней, в Израиле никогда не было. Этот роман – не история и не литература»… Живущий в Энсино, штат Калифорния, автор «Исхода» Леон Юрис возражает: «Можете процитировать меня: “Капитан… кто-кто?” Вот и все, что я могу сказать. Я не собираюсь вступать в поединок с легковесом. Просто взгляните на статистику продаж моих книг!»

Согласен: нельзя обвинять человека исключительно на основе его слов, которые приводит журнал «Тайм»; возможно, «Тайму» нравится щекотать нервы своим читателям очередным классическим стереотипом – еврея-жулика, который что угодно продаст по сходной цене. Были времена, когда такой вот стереотип часто использовался некоторыми христианами для описания еврея. Но сегодня возник другой способ описать еврея – образ, которым торгует м-р Юрис, о котором миллионы людей прочитали в его книге и который еще миллионы людей увидят на киноэкране.

Леон Юрис делает еврея и еврейство приемлемым, пристойным и привлекательным, а еще есть знаменитый оптимист и доморощенный философ Гарри Голден. Образ еврея, предлагаемый Гарри Голденом, был безупречно проанализирован в недавней статье Теодора Солотароффа[26] «Гарри Голден и американские читатели» в журнале «Комментари». Как отмечает м-р Солотарофф, три романа Голдена – «Всего за 2 цента», «Только в Америке» и «Наслаждайся, наслаждайся!» – «могут потрафить и еврейской ностальгии, и христианскому любопытству» тем, «что он представляет с тоскливой ясностью некоторые вполне реальные проблемы и ситуации нашего общества в последнее десятилетие – общества, характеризуемого благими, но слабыми, сентиментальными и невнятными суждениями о себе… Слегка приправленные сливочным хреном банальные суждения озадаченного среднего класса возвращаются [к читателю] под видом мудрости поколений».

Солотарофф вспоминает хрен; я же в том, что касается Голдена, скорее назову смалец. Интересно, что Голден, отвечая на комментарии Солотароффа, умудряется одной рукой положить жирный слой смальца, а другой рукой – его стереть. В своей газете «Каролина Изрэлайт» Голден пишет, что Солотарофф совершенно несправедливо обвиняет его в гламуризации жизни нью-йоркского гетто. С характерным самообладанием и вооружившись логикой, Голден объясняет: «У нас, евреев… было не только общество, но и, откровенно говоря, еврейский город, и это чувство общности и придает воспоминаниям о старом Ист-Сайде некую гламурность, вот почему основная масса американского еврейства из среднего класса обожает читать все, что я пишу о нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде. И дело тут не в одних лишь сентиментальных чувствах, которые не смогли бы поддерживать столь широкий интерес». Слово произнесено: «сентиментальный», и если