Зачем их звать обратно с небес? - [32]

Он мог ехать по одной из центральных магистралей, но не смог заставить себя показаться на людях — вдруг кто-нибудь случайно узнает его.

Без карты, ориентируясь только по луне — строго на запад, он ехал в сторону заброшенной фермы.

Час или дольше он пробирался жилыми кварталами, перемежающимися небольшими торговыми центрами. После начали попадаться большие открытые поля, лежащие между крохотными поселениями. Он ехал уже не по улице, а по дороге — узкой, с плохим покрытием. Вскоре и оно кончилось. Дома попадались все реже, а потом и вовсе исчезли. На черном небе вырисовывались верхушки деревьев.

На перевале через оголенный гребень горы, куда, петляя, привела его дорога, он остановился и вышел из машины, чтобы оглядеться.

Позади, сколько хватило взгляда, мерцали огни оставленного города. Впереди — темнота без единого проблеска света.

Он большими глотками вдыхал воздух — воздух, в котором была свежесть и прохлада свободной земли. Пахло соснами и пылью. Ну, вот и все — он сделал это. Город позади.

Фрост снова забрался в машину. Дорога не становилась лучше, но вела строго на запад. На рассвете он съехал с нее, проехал по старому, заросшему сорняками и кустарником полю и остановился у дубовой рощи.

Выбрался из машины и потянулся, желудок сводило от голода, но это было ничто по сравнению с обретенной свободой.

27

Прождав час, Энн Харрисон вошла в кабинет Маркуса Эплтона.

Тот был любезен и производил впечатление умного и процветающего бизнесмена.

— Мисс Харрисон, — приподнялся ей навстречу Эплтон, — очень рад видеть вас. Наслышан, наслышан — в связи с известной проблемой, которую вы подняли на недавнем судебном процессе.

— Моему клиенту это не помогло, — заметила она.

— И все же об этом стоило поговорить. По крайней мере, видно, что правосудие эволюционирует.

— Благодарю за комплимент, — ответила Энн, — если, конечно, это комплимент.

— О, несомненно, — расцвел Эплтон. — Я совершенно искренен. Но чем обязан? Что я могу сделать для вас?

— Во-первых, — деловито приступила Энн, — уберите прослушивание. Во-вторых, отзовите своих ищеек, которых вы приставили следить за мной. И скажите мне, что все это означает.

— Но, моя дорогая юная леди…

— Не тратьте силы на возражения, — прервала его Энн. — Я знаю, что прослушивающие устройства у вас есть. Скорее всего, на центральном коммутаторе. Я составила иск против вас и вашей службы, вы вмешиваетесь в мою жизнь, а также — в жизнь моих клиентов. Что, как вы понимаете, в данном случае гораздо серьезней.

— У вас ничего не выйдет, — грубо оборвал ее Эплтон.

— Почему же? Мне так не кажется, — пожала плечами Энн. — Какой суд пройдет мимо такого: вмешательство в отношения адвоката и клиента. Это, что ни говорите, подрывает основы правосудия.

— У вас нет доказательств.

— Почему же, есть. Но я не собираюсь обсуждать их с вами. Впрочем, если они недостаточны, хотя мне кажутся вполне убедительными, суд назначит расследование.

— Еще чего! — взорвался Эплтон. — Делать суду больше нечего, как рассматривать любое вздорное обвинение…

— Конечно. Но подобного рода…

— А чем дело кончится, знаете? Вас лишат практики.

— Может быть, — согласилась Энн, — если вы умеете манипулировать судьями. Но я не думаю, что ваши дела настолько блестящи.

— Манипулировать судьями! — прошипел Эплтон.

— Ну да, — кивнула Энн. — Судьями и редакторами газет. Но слухи-то вы контролировать не умеете. Если суд не даст мне сло́ва, если газеты смолчат — запашок все равно останется. И такой, поверьте, мистер Эплтон, какого вы еще не нюхали, уж я позабочусь об этом.

— Вы мне угрожаете? — спросил он пронзительным голосом, похожим на скрип.

— Нет, что вы, — возразила Энн. — Не думаю, что до этого дойдет. Пока я еще верю в правосудие. Я еще верю, что суды имеют отношение к правосудию. И не верю, что вам удалось нацепить намордник на все газеты.

— Не высоко же вы цените Нетленный Центр.

— А, собственно, почему я должна ценить его высоко? Вы все сожрали, все подавили. Вы остановили прогресс и превратили людей в олухов. Есть еще правительства, но эти тени живут только вашими желаниями. И все оправдывается тем, что вы предлагаете человечеству нечто! Не слишком ли высокая цена?

— Хорошо, — вздохнул Эплтон. — Если ваш телефон прослушивается, и мы это прекратим, если я уберу тех, кого вы называете ищейками, то что тогда?

— Но, конечно, вы этого не сделаете, — усмехнулась Энн. — Но, если бы и сделали, то остается еще одно. Сообщить мне причину!

— Мисс Харрисон, — осторожно начал Эплтон. — Буду столь же откровенен. Если мы и оказывали вам непродолжительное внимание особого рода, то только потому, что заинтересовались вашими отношениями с Дэниэлом Фростом.

— А какие у меня с ним отношения? Я его видела всего-то раз.

— Вы посещали его?

— Да, я заходила к нему просить помощи для моего клиента.

— Для этого Чэпмэна?

— Мне бы не хотелось, чтобы вы говорили о Чэпмэне в таком тоне. Человек осужден по устаревшему и жестокому закону, который является прямым следствием того дикого образа жизни, который Нетленный Центр навязал всему миру.

— Вы просили Фроста помочь Чэпмэну?

— Он сказал мне, — кивнула она, — что ничего не может сделать, но если в будущем такой случай ему представится, он им воспользуется.