— Звучит глупо, да?
— У него хотя бы есть работа?..
— О, ради бога…
— Последний тип, укравший твое сердце, оказался редкостным пройдохой без гроша за душой.
— Руперт был художником.
— Ах вот как он это называл. Да, я знаю, как ты падка на таких типов. В любом случае, мне никогда не понять, почему ты не встречаешься с теми толстосумами, попивающими коктейли на благотворительных вечерах твоей бабушки.
Сердце Лорелей болезненно сжалось в груди. Да, ее всегда тянуло к богемным мужчинам — художникам, музыкантам или поэтам, которые нуждались в поддержке. Эта поддержка часто принимала форму ее банковского счета. Едва ли это можно было логически объяснить. Ведь по природе своей деятельности Лорелей часто присутствовала на разных светских мероприятиях, и там всегда было много властных и действительно состоятельных мужчин. Однако она никогда не встречалась с ними. Лорелей была избирательна в своих контактах.
— Ты знаешь его имя и номер телефона? — спросила Симона.
— Нет. Кстати, еду сейчас в отель на встречу.
— Скажи мне, что это будет первоклассные спа-процедуры!
— Если бы, но нет. Сегодня я — представитель фонда.
— Благотворительность?
— Да, очередное мероприятие, ралли для детей, больных раком. Мы одолжили наш винтажный спортивный автомобиль. Будет еще какой-то гонщик, у него есть свой личный трек где-то за городом, он согласился его предоставить.
— Что за гонщик, как его зовут?
— Эм… нужно вспомнить… — Лорелей порылась в глянцевой папке. — Нэш Блу. Как будто знакомое имя…
Подруга безмолвствовала.
— Симона?
— Я тут. Просто пытаюсь переварить информацию. Девочка моя, как ты можешь жить в Монако и совершенно ничегошеньки не знать о Гран-при?
Лорелей намотала прядь волос на палец:
— Симона, ты же знаешь, я не интересуюсь спортом.
— Лучше бы тебе об этом помалкивать, когда встретишься с этим человеком лицом к лицу. Ты, естественно, не подготовилась?
— У меня совершенно не было времени. Проблемы сыплются как снег на голову.
— Предположим. Ты же знаешь, что Нэш Блу — легенда мировых гонок?
— Неужели?
Лорелей рассеянно положила папку на сиденье рядом.
— Он — звезда! Он побил все виды мировых рекордов в гонках, а затем на пике своей карьеры пару лет назад официально заявил, что решил оставить трек. Сейчас слушай меня особенно внимательно! Он зарабатывал примерно пятьдесят миллионов долларов в год. Он был одним из самых высокооплачиваемых гонщиков за всю историю.
Лорелей рассеянно внимала словам подруги.
— Теперь же мы знаем, что он оставил гонки ради того, чтобы работать над дизайном суперкаров. Он своего рода гений и к тому же прекрасен. Один из самых привлекательных мужчин, которых я видела в своей жизни. Даже немного завидую тебе…
— Уверена, у меня получится насолить ему. В этом я собаку съела.
— Он редко дает интервью. Не лучший собеседник, скажем так.
Лорелей и вовсе расстроилась. Неужели придется вытягивать из этого Нэша каждое слово клещами?
— И, кстати, будь начеку. У него скандальная репутация по части женщин, — предупредила Симона.
— О, пожалуйста, как такое вообще возможно, если он предпочитает не раскрывать рта лишний раз.
— Думаю, тут дело не в разговорах…
Лорелей картинно закатила глаза:
— Поверь, я в безопасности. Ты забываешь, кто мой отец. У меня не осталось иллюзий на этот счет.
— Дорогая, не все мужчины мошенники.
— Конечно. Но таких мужчин, как твой муж, больше не осталось.
Лорелей сказала это от души. В счастливом браке ее подруги она находила утешение, наблюдая за их семейной жизнью. Однако Лорелей никогда не могла представить что-то подобное для себя.
— Просто запомни: Нэш Блу всегда был охоч до женщин. Едва ли он изменился.
— Да-да, конечно, я запомню.
— Это, наверное, так здорово — посещать все эти вечеринки, встречаться с новыми людьми… — протянула Симона тоскливо.
— Да, наверное…
Лорелей захотелось рассказать подруге о своих проблемах, о пропущенных вызовах и непрочитанных сообщениях, скопившихся в ее телефоне и электронной почте, но не могла. Было стыдно, что она довела все до такого состояния.
Вилла была бездонной ямой, куда утекали все ее сбережения, а мероприятия, которые проводились в рамках фонда, лишь отвлекали от работы. Оставшиеся деньги ушли на оплату судебных издержек и кредиторов отца. За два последних года Лорелей лишилась слишком многого: бабушку забрала болезнь, потом исчезла вера в родного отца. Теперь у нее остался только дом — место, где она родилась и выросла.
— Хорошо, дорогуша. Хочу знать обо всем, что с тобой происходит! — воскликнула Симона.
— Конечно. Люблю тебя.
Все еще размышляя над телефонными звонками, Лорелей развернула машину и стала искать место парковки. Она опаздывала на встречу. Солнце ярко сияло. Да, завтра она разберется со всей почтой и даже навестит своего адвоката.
Ее взгляд остановился на уже знакомом красном спортивном автомобиле, стоявшем у входа в отель. Сердце ее принялось учащенно стучать в груди. Позади раздавались громкие гудки. Припарковавшись, Лорелей потянулась за папкой, лежащей на соседнем сиденье. Прекрасно. Теперь ей нужно лишь встретиться с этим человеком, передать папку, а затем найти того водителя, извиниться и уповать на силу собственного обаяния. Лорелей торопливо провела помадой по губам, распустила волосы и вышла из машины.