Зачарованный апрель - [47]

Правда, действовало это его качество только на приезжих, местные жители этим не страдали. Какая бы красота ни окружала их, мысли не выходили за рамки обычного. Они были проще и принимали все кругом как данность, не задумываясь о солнечной весне, цветущих деревьях и ласковом море, которое они видели с тех пор, как себя помнили. Эти люди жили в Сан-Сальвадор уже много лет, они привыкли к красоте апреля и замечали ее не больше, чем собака Доменико, вечно спавшая на солнце. Впрочем, возможно, у них просто было меньше проблем.

Новые обитательницы замка были вынуждены заново обдумать всю свою жизнь, и мысли эти были не слишком радостными, особенно у леди Каролины и миссис Арбитнот.

Лотти была совершенно счастлива просто сама по себе, без причины. Она ожила под ярким солнцем, в окружении невероятной красоты и была уверена, что дальше все будет еще лучше, что магия счастья, которой были наделены старые стены замка, коснется всех, кто теперь живет в нем, и тех, кто еще только должен будет приехать и понять, что оказался в самом средоточии любви.

Миссис Фишер, конечно, ни о чем таком не думала, но она находила прибежище в своих воспоминаниях. В Сан-Сальвадор они постепенно начинали казаться менее яркими, чем в ее собственной темной и мрачноватой гостиной, в доме, где она уже много лет жила со своими «девушками» (они назывались так, хотя успели состариться вместе со своей госпожой). Там каждая комната напоминала о том или другом событии, о знаменитых гостях, которых приглашал ее отец и с которыми он вел длинные беседы, пока она, совсем еще ребенок, слушала, притаившись в каком-нибудь уголке. Вероятно, воспоминаниям не хватало таких темных уголков, чтобы расцвести в полном блеске. Среди ярких цветов, под жарким солнцем, сияющим в небесной лазури, они почему-то тускнели, но все-таки это не давало ей чувствовать себя совсем несчастной, хотя иной раз миссис Фишер ощущала странную пустоту в груди.

Приезжие не могли остаться равнодушными к этой красоте. Слишком большим контрастом она была по сравнению с холодным и сырым мартом в Лондоне, да и не только мартом. Уже много месяцев, а то и лет они жили в сплошном тумане, который то и дело пронизывал мелкий, холодный дождь. Лондонцам так редко выпадает счастье видеть солнце, что они привыкают к серой пелене, вечно затягивающей небо. Они даже не подозревают, что на свете бывают иные места с другим климатом, где солнце светит одинаково ярко круглый год, а дождь, если он вообще бывает, хлещет бурным потоком, а не просачивается в каждую щель сырой моросью, наводящей на мысль о насморках и ревматизмах.

Другое дело Сан-Сальвадор. Здесь воздух был таким душистым, что сердце замирало. С ароматом, составленным из дыхания самых разных цветов, омытых росой и прогретых лучами солнца, могли бы поспорить лучшие парижские духи. В ровном золотистом свете даже самые обычные предметы казались прекрасными, а огромный старый замок и высокие холмы Перуджино на заднем плане просто поражали воображение. Целыми днями было тепло. Апрель — лучший месяц в Италии. В марте бывает холодно, а в мае — уже жарко, апрельская же погода — просто благословение.

Даже леди Каролина, которая путешествовала по всему миру и видела все, что стоит видеть, не могла противиться очарованию этого места. Возможно, дело было в том, что раньше, куда бы она ни приехала, сразу же попадала в вихрь светских развлечений и либо просто не видела солнца, танцуя на балах всю ночь и потом просыпаясь только к вечеру, либо, если предполагались прогулки и пикники на свежем воздухе, вынуждена была непрерывно и вежливо отбиваться от назойливых поклонников всех возрастов.

При этом у нее просто не было времени оглядеться вокруг. Она никогда не считала себя большой любительницей природы и, сидя в самой уединенной части сада, впервые поняла, что такое счастье. Самое главное — Каролина наконец, без назойливых поклонников, вечно толпящихся рядом с ней, в страстном желании любоваться ее красотой, могла в одиночестве созерцать красоту природы.

Что касается миссис Уилкинс, то она была совершенно очарована. Если так можно выразиться, она выпорхнула из клетки и воспарила к небесам с песней освобождения на устах. Никогда прежде молодая женщина не чувствовала себя настолько свободной. Она с детства была тихой мышкой, а выйдя замуж за Меллерша, совершенно утратила индивидуальность. Его склонность к порядку, серьезность и деловитость настолько парализовали девушку, склонную от природы к мечтам и раздумьям, что она чисто механически старалась выполнять его требования, но, с его точки зрения, все делала не так и за это подвергалась постоянной критике. Наконец, она сама стала считать себя неловким, бесполезным созданием. Теперь все осталось позади. Единственное, чего она слегка побаивалась, — как бы приезд Меллерша не вернул ее в состояние униженности, в котором она пробыла все последние годы.

Просто было не бояться его, когда он был за тридевять земель, в Лондоне. Все может оказаться сложным, когда он окажется рядом, а в особенности, когда придется жить с ним в одной маленькой комнате. При этом совершенно неизбежны будут семейные конфликты, незаметные для окружающих, но от этого еще более неприятные. Избежать их можно будет только в том случае, если обе стороны проявят добрую волю и смогут уступать друг другу настолько, насколько это вообще возможно.