Зачарованная Эви - [45]

Сквайр Джеррольд и его рыцарь сэр Стивен доставляли ко мне заболевших. Слуг приносили на одеялах и матрасах. Кое-кто потом остался помогать мне в работе. Все, конечно, понимали, что я огр, но никто, похоже, не возражал, разве что трупы старались оттащить побыстрее, пока я их не съела, как, наверное, опасались те, кто видел меня со стороны.

Через два дня пурпурина закончилась, и лечение пошло медленнее, а прогнозы стали ненадежными.

Почти постоянно мне помогала леди Элеонора, единственное дитя графа и графини Ивсби. Леди Элеонора не считала, что ее знатность мешает ей приносить пользу. Если мне требовался горячий компресс, она его делала. Если больного знобило, она приносила еще одно одеяло. Когда у меня умер один больной, который, как я думала, выживет, она увидела, как мне горько, и без всякого отвращения – по крайней мере, я ничего не уловила – погладила меня по плечу. И я ни разу не видела, чтобы она махала руками перед носом.

В первый вечер, после ее ухода, я попросила Дуба разузнать, женаты они с сэром Питером или все-таки нет. Он отлучился и очень скоро вернулся.

– Я расспросил двух горничных, и они охотно сообщили мне, что сэр Питер одинок и свободен. – Он хохотнул. – Одна сказала: «Сэр Питер видит во мне нежность и добрый нрав».

Мне он тоже так говорил.

Глава двадцать пятая

– Они обе жаждут окрутить сэра Питера, так что, наверное, знали бы, если бы место его супруги было уже занято.

Сэр Питер, конечно, мошенник и не снизошел бы до горничной, если бы не рассчитывал получить от нее что-то нужное. Он флиртовал с огром ради спасения жизни, но красивую и достойную леди Элеонору, возможно, любит по-настоящему.

Однажды она шепнула мне:

– Во всем дворце вы самое милое создание… кроме одного человека.

* * *

Первые две ночи мы с Дубом устраивались спать в кухне, рядом с больными. Мне удавалось даже во сне помнить, что нельзя ни к кому прижиматься.

Для выздоравливающих Дуб по моей просьбе заваривал укрепляющий чай с моим секретным ингредиентом – кошачьей слюной, привкус которой заглушали мед и корица (к счастью, многих дворцовых котов удавалось уговорить внести свой вклад в общее дело). Когда я была человеком, то и сама не брезговала этим чаем. А теперь не могла заставить себя проглотить ни глотка – из-за меда и корицы.

Всех, кто приходил нам помочь, Дуб расспрашивал о деяниях сквайра Джеррольда. А потом прерывал рассказ восклицаниями:

– Слыхала, госпожа Огр? Наш сквайр – просто загляденье!

Да, загляденье. Сквайр Джеррольд рыл могилы, ходил на похороны, присматривал за детьми, лишившимися родителей, и даже кормил домашних животных, оставшихся без хозяев. И каждый день навещал нас, хотя никогда надолго не задерживался и почти ничего не говорил. Радость от его визита не унималась у меня еще час после его ухода.

Я могла бы попросить его о разговоре наедине и зазЭЭнить, чтобы он сделал мне предложение. Но не стала, решив, что подожду до последнего дня, а тогда так и поступлю – если в этом еще будет необходимость.

Да, я уважала его. Он заслуживал того, чтобы его признали нашим принцем. Но от него меня клонило в сон – при всех мурашках.

За первую неделю во дворце, пока число оставшихся у меня дней уменьшилось до одиннадцати, наплыв новых больных тоже схлынул, а потом и вовсе прекратился, но мне нужно было ухаживать за выздоравливавшими.

На третью ночь я устроилась спать в дворцовом свинарнике, поскольку свиньи приняли меня так же охотно, как и на усадьбе с хризантемами. Утром я тоже первым делом помылась, а потом уже отправилась во дворец.

К концу недели король Имберт через слугу предложил Дубу остаться работать королевским поваром, пока не найдется замены. Дуб очень хотел вернуться к своему хозяину, но подумал и решил, что его долг – служить королю.

Поскольку мне слуга ничего не передал, я решила остаться во дворце, пока не выгонят. Написала маме. «Пальцы плохо управляются с пером, но у меня все хорошо. Не надо за меня волноваться». Я не стала писать ни про сэра Питера, ни про недоверие короля, ни про то, что женихов у меня пока не появилось. Зато рассказала об эпидемии и о том, что пурпурина закончилась. «Все понимают, что это я их вылечила, и благодарят меня. Надеюсь, ты приедешь ко мне, когда я здесь устроюсь. Только, если можно, не сейчас». Но я по ней ужасно соскучилась.

Письмо получилось так себе, поэтому я рассказала о нескольких интересных случаях – как будто я дома и мы болтаем. «Когда они поправились от мучного мора, я дала мальчику лекарство от заикания, а женщину вылечила от катарального воспаления. „Я выброшу все носовые платки, госпожа Огр“, – сказала она мне. Меня называют госпожой Огр. Я уже привыкла и не обижаюсь».

Дуб, ходячая газета, сообщил, что знак «ММ» уже убрали, поэтому он может отправить письмо. Во Фрелл снова потянулись повозки.

– Они нашли головы огров на земле, – добавил Дуб шепотом. – К сожалению, госпожа Огр, их насадили обратно на пики.

ССахлУУ говорил мне, что, когда ему удается побить ЭЭнса, победа слаще, потому что потом можно над ним поиздеваться. Мне стало тошно. У нас, людей, злорадство выглядит ничуть не привлекательнее.